С тех пор как мы вернулись в дом, она оставалась удивительно собранной, но сейчас я вновь услышал в ее голосе подступающую панику.
– Погоди минуту, – сказал я. – Мне надо подумать.
Я плюхнулся в кресло-качалку. Разумеется, из бункера был и другой выход – по второму туннелю, который вел к фальшивому дому по ту сторону дороги. И там, в гараже, все еще должен был стоять белый «шевроле-каприс». Но пусто́та может услышать, как мы заводим мотор, и помчаться на звук. Тогда мы и на дорогу выехать не успеем. Но, что еще важнее, сейчас я был совершенно не способен на подвиги и не чувствовал, что смогу идеально исполнить серию сложных задач, которую подразумевал подобный план побега.
Грохот стоял такой, словно в доме кто-то работал отбойным молотком.
– Может, ей надоест и она сама свалит, – сказал я, отчасти в шутку.
– Никуда она не свалит. Разве только за подкреплением. – Нур принялась мерить шагами тесную комнатушку. – Может, она уже зовет своих.
– Не думаю, что пусто́ты носят с собой мобильники. И подкрепление им ни к чему.
– Но что она тут делает? Откуда вообще взялись эти тварь и пусто́та и что им понадобилось в доме твоего деда?
– Ну, это понятно. Они поджидали нас. Или кого-то еще.
Нур оперлась спиной о койку, вздыхая и хмурясь.
– Я-то думала, что всех тварей уже переловили, кроме Мурнау. И что пусто́ты почти все мертвы.
– Имбрины говорили, что некоторые еще прячутся по норам. Возможно, их больше, чем мы считали.
– Ну, если и так, то эти двое явно выползли из норы. А значит, кто-то призвал их и дал задание. А значит…
– Этого мы знать не можем, – перебил я, не желая развивать логическую цепочку. – Если подумать, то мы вообще ничего не знаем!
Нур расправила плечи и, глядя мне в лицо, сказала:
– Каул вернулся, так? Мурнау добился своего. Вытащил его из… в общем, оттуда, где он сидел.
Я покачал головой, отводя взгляд.
– Не знаю. Возможно.
Нур съехала на пол, опираясь спиной на столбик кровати, подтянула колени к груди.
– Я его почувствовала, – сообщила она. – За секунду до того, как отрубилась. Это было… как будто меня накрыло ледяным одеялом.
Вот так-то. Она его почувствовала – а я увидел. Увидел его лицо в сердце бури. Но все равно повторил:
– Мы ничего не знаем наверняка.
Я действительно не был до конца уверен. Ну и вообще, это было так ужасно, что признавать правду просто не хотелось – до тех пор, пока есть малейшая возможность отрицать.
Нур склонила голову набок – с таким видом, словно ее посетила какая-то интересная мысль. Секунду спустя она уже стояла на ногах и рылась в кармане.
– Вот! Я нашла это в руке у Ви, когда заворачивала ее в одеяло. Она держала эту штуку, когда ее убили.
Я тоже встал, и Нур протянула мне что-то на ладони. Эта штука была похожа на сломанный секундомер. Ни стрелок, ни цифр. На шкале – странные символы вроде рун. Стекло треснувшее и чуть закопченное, словно эту вещицу роняли в огонь. Я взял ее и удивился, до чего она тяжелая. На обороте обнаружилась надпись на английском:
Для одноразового употребления.
Обратный отсчет – 5 минут.
Сделано в Восточной Германии.
– Это и есть та самая катапульта, – прошептал я, вздрогнув то ли от восторга, то ли от ужаса.
– Наверное, она была у нее в кармане, когда мы появились, – сказала Нур. – Наверное, она что-то предчувствовала.
Я закивал:
– Да! Или, может, она всегда ее с собой носила. Чтобы выпрыгнуть из петли в любой момент, если понадобится.
