Keep out 2 - страница 4

– Где ты видел тарелки? Тебе нужны летающие тарелки?

– Нет. Насмотрелся в кино в своё время.

– Мы могли бы взорвать твою планету. В частицы тебя сломать и склеить обратно. Страшно?

– А на центральной площади крупного города Земли выступить не планируете? Может быть, боитесь ответственности? Ты либо уничтожаешь, либо порабощаешь, либо создаешь почву для прекрасной многовековой дружбы. Может, еще какие-то варианты есть. В тени, например, быть. Зачем-то. Банальная болтовня.

– Спасибо, ты нас вразумил. Обязательно напечатай книгу «Общение с инопланетянами по Вудворду (психология астрономии)».

– Мы с вами говорим на разных языках, или вы притворяетесь зачем-то.

– Притворяемся.

– Большое спасибо за откровенность. И за полезную беседу тоже.

– Пожалуйста. Обращайся.

– Если хотите, можем закончить наш замечательный разговор.

– Ты зациклился на театральности нашей встречи. Это хорошо. Хочешь испугаться? Можем устроить, но не любим такого. Не любим простоту исхода. Не любим насилие – оно нам приелось. Так давно приелось… Столько уж воды утекло… [изображая старческое кряхтение] кхр-кхр… О, неужели ты думаешь, что это нас забавляет? Ты слишком кислого о нас мнения, дружок. Впрочем, нам и это приятно. Нам всё приятно: и доля, и целое. Мы идеальные в своей противоречивости. Кстати, не хочется тебе говорить, но у тебя нет ни единого шанса нам что-либо плохое сделать. Мы можем с легкостью хамелеонствовать во многих вопросах. Мы можем обратиться точной копией любого существа и материи. И никто не догадается, что это были мы. Никто и никогда. Мы не хвастаемся – мы просто так говорим.

– Хорошо, – сказал Джонни равнодушно, – что просто так это сказали.

– Смешной ты! Шутим мы, шутим! Но можем.

– Понимаю. Вы можете оставить меня в покое? Долго мне еще идти?

– Не спеши по дороге мечты. На рассвете придешь. Мы можем молчать и не говорить ничего вообще. Тебе станет скучно, смертельно скучно и даже страшно, ибо время и одичалость разрушительным потенциалом обладают, а так хоть побеседовать с кем есть. Ты слушаешь? Это ведь тебе нужно, а не нам! Страх одичалости сильнее страха увидеть нас. Так или иначе, мы всё равно собираемся заткнуться. Собственно, иди гуляй в тишине. А вдруг на планете ты единственный человек? Не боишься?

– Спасибо большое.

– Пожалуйста.

– Хорошо, – сказал Джонни вторично, вновь равнодушно. – Главное, сами не переигрывайте. А то можно от ожирения самомненьем, самодостаточностью и уверенностью превосходства случайно лопнуть. Отпустите меня, пожалуйста. Я не сам с собою?.. – бессмысленно спросил Джонатан.

– Поверь, нет. Верь! Верь! Верь! Хотя, конечно, похоже, что сам с собою. Такое только придумать можно. Пока прощай.

Дорога вывела к новому кукурузному полю.

На левой части поля, в нескольких метрах от дороги, среди кукурузных деревьев Джонатан Вудворд услышал детский смех, привлекший его тем, что где-то он его уже слышал. В своем прошлом.

«Да зайди ты!» – мелькнула дерзкая мысль.

Зашуршали растения. К источнику звука добраться было несложно.

Оказалось, что всё удалось.

Алекс и Лиза, те самые[2], весёлые хохотушки, счастливые, лежали на земле и созерцали звезды, отчасти лепеча юношескую чепуху, отчасти речи, не свойственные детям.

Чрезвычайно умные дети. Следует полагать, влюблены.

Джонатан заулыбался. Милейшая картина.

«Хорошо быть молодым, – быстро подумал Джонатан. – Хорошо также в душе иметь какой-то стержень, чтобы не делать глупостей. Хорошо быть молодым, не болеть и не знать болезней, лишь только уставать, но быстро приходить в себя после отдыха, и грустить – и это вся совокупность ничтожных недугов. Думаешь, так будет вечно. Ты порой и забываешь, что ты человек. Голая душа без телесных ограничений. Прекрасно! Я бабочка, летающая по разноцветному миру».