Кент ненаглядный - страница 7

Он крал продукты из магазина, угонял велосипеды, прихватывал оставленные без присмотра меховые шапки и шустрил по карманам напившихся мужиков. Добытые таким образом деньги делали его независимым, а независимость почти всегда рождает гордость. Да, он был горд тем, что сам покупает себе вещи, а не обряжается в обноски. Его больше не подкармливали посторонние люди, сочувственные взгляды которых рвали ему душу. Он мечтал вырваться из окружающего его убожества, и каждый обретенный им рубль давал ему возможность ощутить себя победителем. Зная о пьянстве все, он решил до него не опускаться.

Мать с отчимом продолжали пить, и однажды, когда Максиму только-только стукнуло четырнадцать, в соседнем доме вспыхнул пожар, унесший жизни трех забулдыг. Среди них был и дядя Петя. Упавший на тряпье окурок убил спящих алкоголиков и доставил массу неудобств жильцам дома, которых пожарные с вещами выгоняли на улицу.

Мать Максима умерла за месяц до совершеннолетия сына. Лежа на смертном одре, она просила у Макса прощения. Она поведала ему, как когда-то его, живого, чуть не закопали в безымянной могиле. Напрягая последние силы, она достала спрятанную в кровати икону.

– Держи, – ее голос слабел с каждым произнесенным словом. – Это она спасла тебе жизнь. Лопата стукнула по ней. Он (имелся в виду дядя Петя) ничего не знал о ней, иначе давно бы продал. Я не пропила ее. Сохранила. Бери.

Макс принял икону из бледных коченеющих рук и заплакал.

Он остался один. Вся рухлядь, включая черно-белый телевизор и стол с отпечатавшимися кругами от стаканов, вылетела на свалку. Пожелтевшие, утратившие рисунок обои сменили новые. В пустой, преобразившейся комнате появился диван.

Макс по-прежнему воровал, тешась обманчивой надеждой никогда не попасться. Но Судьба никому не делает подарков, она лишь дает взаймы. За все нужно платить, и счет обычно предъявляется, когда его совсем не ждешь.

Ослепленный копеечными успехами, беззаветно верящий в свою счастливую звезду, Макс совершил кражу на центральной улице. Подтянув кошелек из сумочки зазевавшейся бабенки, он растворился в толпе, но не исчез без следа. В ту пору видеокамер было раз-два и обчелся. Одна из них стояла на здании городской администрации, подле которой и совершалась кража. Она-то и зафиксировала бойкого паренька, неравнодушного к чужой собственности. Возможно, нерасторопность работников милиции, неуклюжесть всего аппарата и на сей раз сделали бы свое дело, но в час, когда менты просматривали пленку, к ним заскочил участковый района, где жил Максим Немов. Он посмотрел на экран, и на его лице появилась улыбка, какой улыбается тот, кто созерцает падение заклятого врага в утыканную кольями яму.

И вот Макс уже видит нескольких ребят в штатском из окна своей комнаты. Это немое шествие возглавляет участковый, миллион раз усмирявший дядю Петю и столько же раз призывавший мать Максима взяться за ум. Все, тупик, говорит себе Макс, трамвай пришел в депо. Послушный голосу разума, он кидается к двери. На миг замирает. Хватает икону, с которой всепонимающим взглядом его провожает святой Николай, и вылетает на лестничную площадку. Чердак, выход из другого подъезда, стремительный бег. Все естество Макса кричит: «Не поймали!» Ха-ха-ха.

С неистово бьющимся сердцем он долго бродит по темным, дремотным дворам, вздрагивая при каждом движении теней, прислушиваясь к каждому шороху. Радость от победы все еще тлеет в душе, но призраки тревоги уже маячат впереди. Да, он не попался, получил передышку, однако охота продолжается, псы правосудия не оставят его в покое.