Оглядываясь по сторонам, они спустились на первый этаж, свернули к туалету, прошли мимо длинной очереди и толкнули дверь запасного выхода. При этом сбив курящих девиц в форме продуктового магазина. Девицы встрепенулись и стали размахивать крылышками, но благоразумно промолчали.
— Как думаешь мы навсегда останемся такими?
— Дай прикинуть, нам с тобой лет по шестьдесят, максимум шестьдесят пять, так что, навсегда вряд ли получится. Помрём раньше.
Они шли мимо стеклянных витрин и Марина, разглядывая своё отражение, резко остановилась, так, что, Юля впечаталась в неё. «Мда, видок ещё тот. Сильно постаревшие, с кучей морщинок, прибавившие по пару десяток килограммов ничегоне имеющие общего со своими молодыми копиями…»
Вдруг о чем-то вспомнив, Юля резко выхватила телефон у себя из кармана и с размаху кинула его на асфальт.
— Марин, где труба?
— Вот.
— Бросай.
— Но мы же по защищённому каналу работали.
— Это мне говорит бабка! Бросай, Христа ради!
Прошедшая мимо них мама с ребёнком, показывая в их сторону сказала: «Вот видишь, даже бабушки и то стараются меньше сидеть в телефоне».
— Когда я буду таким же старым, я тоже свой разобью, — заверил ее гордый сын.
— Но…
— Марина, твою мать! Посмотри на нас, какой защищённый канал!
Марина в нерешительности взглянула на Юлю, потом на телефон и в этот момент Юля резко ударила по запястью Марины, та ойкнула и выронив аппарат стала растирать руку.
— Больно же, зверюга!
Но подруга ее уже не слушала, с грацией старой прожжённой обезьяны, держась одной рукой за кусок поручня, она прыгала на телефонах вминая их в асфальт.
Ещё на подходе к дому, они заметили странное шевеление.
Снующие туда-сюда люди активно выносили оргтехнику из подъезда. На ближайшей к подъезду лавочке, сидели бабульки и оживлённо обсуждали случившееся.
— А я знала, что добром все не кончится. То музыка громко играла, то на улицу выйдет разодетая как фря. И даже не здоровается. Затычки в уши вставит и идет, жопой виляет.
— Точно я вам говорю, проститутка она, — вторила ей другая. — Правильно, что за ней полиция приехала.
— Домой мужиков не водила. Наверное, где-то на трассе стояла. А какая девочка была. Вот когда ее мать жива была. А сейчас. Посадят!
— Да, молодежь нынче вся такая. То в интернетах своих пропадает, — говорила третья. — Либо деградирует на улице. Никакой серьезности.
— Точно, мы в их годы уже семьи имели и детей. Стояли в очереди на квартиру.
— И главное, все поголовно не воспитанные, — вынесла вердикт вторая прогрессивная пенсионерка с коротко стриженными фиолетовыми волосами.
— Слушайте, а раз Юльку распутную посадят, кто ж в квартире-то жить будет?
— Государству отойдёт. А может, притон сделают. А Юлька с тюрьмы будет им руководить.
— Так это ж надо обязательно собрание жильцов сделать, чтобы эту заразу из дома нашего искоренить. Правильно говорю, девочки?
— Верно Петровна, сейчас полицаи уедут, сходим к генеральше Рябининой. У ее внука принтер есть.
Слушать дальше наполеоновские планы местных блюстительниц закона и порядка и не прибить благородных «девочек», было невозможно. Марина, потащила вознамерившуюся было Юлю встать на собственную защиту и высказать все, что о них думает, в ближайшую арку. Подальше от разграбляемой квартиры подруги.
— К тебе нельзя.
— Сама вижу.
— Что будем делать? Может ко мне?
— Марин, вот ты вроде умная девушка. Задачки решаешь, уравнения как орешки щёлкаешь. Взломать учётку социальной сети или простенькую базу данных вообще не помеха. А как ляпнешь... К тебе тоже нельзя. Скорее всего, там уже идёт обыск.
