Глава 2. Продромальный период
Он стоял перед глухой металлической калиткой в пятиметровом заборе и, сжав зубы, упрямо смотрел в глазок. Там внутри что-то копошилось. Маячили неясные тени и плавали разноцветные мороки, но ответа не было.
– Я к директору Медовичу. Старший инспектор МСБ по особо важным делам Валергор, – терпеливо повторил он, и калитка наконец бесшумно отворилась внутрь.
Посреди тенистого двора, окружённого старыми ивами, лежал кот. Старый, помятый, с проплешинами на боках и усталыми всё понимающими глазами. Сначала, он даже показался настоящим, но то появляющийся, то исчезающий длинный хвост выдал чарушу. Словно поняв свою промашку, дворовый встал, почтительно поклонился и пошёл по заросшей кустами тропинке в сторону корпусов интерната.
Валергор двинулся следом, нервно оглядываясь. Такого гнетущего чувства, он не испытывал с плена. Тогда его пытались сломать дедовским методом: холод, голод и тьма. Почти получилось. В какой-то момент ужас неизбежности начал разрушать психологическую защиту. Просто повезло, что его освободили буквально на несколько часов раньше, чем он окончательно сдался.
Деревья торчали высохшими палками. Редкие скрюченные листья едва прикрывали оголённые, стянутые паутиной стволы. Длинное, сплюснутое сверху здание интерната с бочкообразными колоннами, поддерживающими покатую крышу, склонилось вперёд. Будто приготовилось обрушиться на пришедшего.
В пустынном дворе притаилось смертельное уныние, готовое наброситься на любого, кто даст слабину, отвлечётся или задумается. Даже ничтожная потеря контроля, могла стоить свободы, рассудка или даже жизни.
Дворовый чаруша прыгнул к открытым дверям и исчез. Вместо него на пороге появился седой тощий мужчина неопределённого возраста. Длинная тонкая борода заправлена в нагрудный карман пиджака и немного спутана с золотой цепью, торчащей из жилетки. Клетчатые брюки и нафталиновые чёрные боты дополняли строгий образ махрового консерватора.
– Простите, что заставил ждать, – расшаркался он. – Возраст уже не тот, хожу медленно. А ещё этот праздник… столько дел, столько дел. С юбилеем вас! Идёмте скорее внутрь, из-за охранных чар снаружи неуютно.
Валергор поспешил воспользоваться предложением и как только дверь закрылась, дышать и правда стало легче. Захотелось расправить плечи и даже улыбнуться, но он сдержался.
– И вас со столетием Великой октябрьской революции технического прогресса и магического равенства! Конечно, в праздник не до этого, но у меня очень деликатное дело.
– Деликатность наше первое правило, – едва заметно улыбнулся директор Медович. – Идёмте в мой кабинет. Скоро будет перемена и станет слишком шумно, чтобы конфиденциальничать.
Они поднялись по винтовой лестнице на третий этаж. Мимо проплыли бесконечные однообразные коридоры, увешанные плакатами и стенгазетами. Было несколько цветочных горшков, но почему-то пустых. Ещё и паркет скрипел под ногами, как упаковочная бумага.
Маленький кабинет едва вмещал шкаф до потолка, два кожаных кресла, рабочий стол и бессчетную коллекцию глобусов.
Валергор сощурился от яркого света, бившего в глаза из окна. Лучи прожигали темноту, не давая как следуют рассмотреть остальную обстановку.
Директор Медович приглашающе махнул рукой и, кряхтя, сел сам.
– Чем обязан МСБ? – уточнил он.
– Две недели назад, у вас был наш сотрудник…
– Такой маленький кругленький с очень живыми глазами-бусинками? Ещё немного пришепётывал?
