– Убери профиль, – выдохнул он. – Только имя. Отныне откликайся на имя Мелета.
– Принято.
До отеля Империал они добирались почти два часа. От обилия неона, голо-реклам размером с небоскрёб, рёва клаксонов и неумолчного шума дождя у Мирона разболелась голова. Остро захотелось принять дексамин, но программа отсоветовала: искать дилера в незнакомом городе очень опасно.
Район Гиндза. Калейдоскоп модных бутиков, баров, чайных – как раз то, что нужно любому гайдзину, оказавшемуся в Токио впервые. Поэтому программа и выбрала отель Империал – старый, респектабельный, с европейскими номерами и кухней.
Неподалёку – по Токийским меркам – располагался университет Мэйдзи, последнее место работы профессора Китано.
Проверив номера кредитных чипов, которыми его снабдили еще в Москве, Мирон понял, что о деньгах можно не беспокоиться. С другой стороны: а чего еще ожидать от Анонимусов, вездесущих хакеров, жонглирующих мировой экономикой, как парочкой апельсинов?
Поразила в первую очередь Ванна. В относительно небольшом номере она занимала места больше, чем двухспальная, но какая-то укороченная кровать. Стоя на возвышении, переливаясь всеми оттенками медовой плёнки на золотой поверхности, она больше говорила о роскошных термах Каракаллы или львином ложе царицы Клеопатры, чем о современных хай-тек технологиях.
Опустив чемодан с конструктом на кровать, Мирон провёл ладонью по верхней крышке. Та мгновенно откликнулась на прикосновение: в центре проплавилось – будто тонкий ледок на солнце – небольшое отверстие, которое постепенно разошлось, открывая аморфное, постоянно меняющиеся нутро. Нежный женский голос произнёс что-то по японски.
– Нет, спасибо, – по интонации Мирон понял, что его приглашают залечь в гель и отправиться в Плюс. – Я уж как-нибудь на кровати…
Соблазн был велик. Очень велик. Но зная, что Платон в это время заперт в железном ящике, не имея возможности даже поговорить, он просто не сможет расслабиться.
– Желаете ужин в номер? Массаж? Другие развлечения?
Управляющий Иск-Ин перешел на русский, как только услышал голос Мирона.
– Обойдусь, – буркнул тот. Кислый привкус самолётной еды еще оставался на языке и сдабривать его новыми ощущениями он просто побоялся: джетлаг, в купе с незнакомыми продуктами, мог надолго вывести желудок из строя.
Поискав розетку он определил, что коннектор, данный Соломоном, для подзарядки в гостинице совершенно не годится: другие отверстия входа, другое напряжение. Для того, чтобы достать подходящий переходник, нужно спуститься в фойе, отыскать магазин электроники и объяснить тому, что нужен девайс для того, что еще в принципе не существует.
На это не было сил.
Уже засыпая в короткой, но довольно удобной кровати, он подумал, что переходник можно было заказать с доставкой в номер, и тут же провалился в сон.
Проснулся от лёгкого намёка на движение. Даже почудилось, что он лежит в спальном вагоне синкансена – едет к бабушке, в Калининград. Но открыв глаза, вспомнил.
Он, мать его так, в Японии. В Центральном Токио.
Двигался сам отель: здание незаметно разворачивалось вслед за солнцем, как подсолнух. Фасад, сплошь из солнечных батарей, впитывал энергию зарождающегося утра. А ощущение движения создавали мириады микрозаслонок, регулирующих освещение в комнате.
Принимая душ, проводя по зубам нано-щеткой, накладывая депиляционный гель на щеки, Мирон анализировал свои ощущения: душевный подъём, ожидание чего-то нового и почти животный, иррациональный страх перед неизвестностью.
