Я рассматривал стены, что окружают храм защищая его от неприятеля. У храма высота стен, пожалуй, будет повыше, чем у городской крепости. Но спрашивать жреца об этом не стал. Мы подъехали к воротам. Когда проезжали мимо рабочих, они прекращали работу и кланялись. Понятно, что не мне, а жрецу. Жрец одет в чёрную сутану, с капюшоном, так что его легко опознать от других людей. Ворота открыты, дополнительная решётка для защиты, тоже поднята. Однако четверо легионеров стоят возле ворот. Мы въехали на территорию храма. Жрец Плиний остановился и спешился, я сделал тоже самое. К нам подбежал юноша в такой же сутане, как у жреца, только серого цвета. Он забрал наших лошадей, перед этим поклонившись Плинию.
– Кто это? – спросил я, не удержавшись от вопроса.
– Храмовый послушник, в его обязанности входит ухаживать за лошадьми на конюшне, в том числе забирать животных у ворот, – ответил Плиний и мы двинулись дальше вглубь храмового двора, но уже пешком.
Надо сказать, что территория храма, ой какая немаленькая. Метров двести от входа по обе стороны от широкой дороги стоят статуи, на постаментах. Статуи большие, по четыре, может по пять метров в высоту. Не ошибусь, если предположу, что это римские боги. Почти возле каждой статуи, наблюдаются верующие, видимо люди приходят помолиться.
– Для верующих вход свободный в храм? – спросил я у жреца.
– Безусловно. Люди приходят, чтобы попросить что-то у богов, прочитать молитву и пожертвовать богам монеты, пусть они будут даже медными. Так принято на протяжении нескольких веков, – ответил Плиний.
Верующие не крестились, как это принято у христиан, они прикладывали руку ко лбу, потом к сердцу, после этого кланялись, потом подходили к статуе, что-то оставляли на постаменте.
– Разве здесь не приносят в жертву животных? – вновь задал я вопрос.
– Нет, этого не требуется. Только у дикарей принято обливать кровью жертвы своих богов. У нас любой верующий может принести в жертву животное, но просто отводит такое животное на скотный двор и передаёт послушникам, – разъяснил мне пастырь.
Понятно, а послушники потом уводят животных на скотный двор, хорошо придумано. Статуй богов много, я не стал пересчитывать их. Обратил внимание, что какой-то грек тащит овцу на верёвке, как раз в ту сторону, куда увели наших коней.
– А монахи у вас есть? – мне стало интересно, почему говорят о послушниках, а не о монахах.
– Конечно есть. Монахи храмовые защитники, можно сказать воины. Монахи принимают обет безбрачия, а послушники не дают такого обета. Монахов можно встретить на стенах или у ворот, когда на ночь храм закрывают, – ответил Плиний.
– Я видел грека, он тащил овцу для пожертвования. Разве греки не поклоняются своим, греческим богам? – спросил я, чтобы понять сколько здесь конфессий веры.
– Много веков назад греки поклонялись своим богам, но позже поняли, что заблуждаются. Только римские боги способны на чудо, вылечить безнадёжно больного, спасти город или деревню от эпидемии смертельной болезни, надо только верить богам, и они отзовутся, боги милосердны, – ответил Плиний.
Он что, меня в свою веру пытается агитировать? Говорит-то как торжественно. О чуде каком-то болтает, наверняка фокус-покус. Читал я в книгах, в прошлой жизни, что святоши на разные ухищрения шли, чтобы показать чудо, а верующие совсем в экстаз впадают от чудесных проявлений божественности. Так, что он там про монахов сказал? Храм надёжно охраняют монахи-воины? Значит я видел не легионеров, а монахов.
