Настал день, когда принялись за сколачивание отделений в состав взвода, роты. Здесь занятия по строевой подготовке вели офицеры взводов, а на заключительном этапе – командиры рот.
Никогда строевая подготовка солдат в Русской армии не обходилась без разучивания и исполнения строевой песни. Их великое множество, и свою любимую определяет каждое подразделение в зависимости от пристрастий команды и сержантов. Любимая песня и звучит громче и исполняется задорнее. Не обходится во многих солдатских коллективах и без фольклора, и эти песни остаются в памяти частей и подразделений очень надолго. На мотив и тематику сочиненной этим призывом песни мне удалось услышать уже переделанную, с лагерно-тюремным акцентом, через, без малого, пятьдесят лет. Эта строевая готовилась и репетировалась в тайне от меня, и, однажды, во время пешего перехода на стрелковый полигон они мне ее спели в полном тексте.
Ты хочешь знать, как мы без вас здесь служим,
И все о вас здесь плачем, ноем тужим.
Привет из танковых частей, от всех товарищей друзей,
Целую крепко, крепко, твой Андрей.
Ну, вот, вчера, когда мы крепко спали,
Сержант Гайфуллин и Мирсагатов встали.
Они помылись, и коечки убрали,
И «взвод, подъем» совместно закричали.
А мы во сне красивых вас не досмотрели,
В сапог не попадали, с портянками пыхтели.
Как стадо дикое на построенье мчались,
И строем в туалет, так чуть не обосрались.
На стадионе руками и ногами машем
До поту, как товарищи учили наши.
Бегом в казарму, и туалет и бриться
Чтоб чистым быть, когда идти учиться.
И так весь день, до самой темной ночи,
Что вспомнить вас у нас уже нет мочи.
А вот, вчера, мы чистили картошку
За то, что без команды взяли ложки.
Как в понедельник, гороху мы поели
До четверга ходили мы и бздели.
И засыпая, о вас не вспоминаем,
Так наебемся мы, что сразу засыпаем.
К подъему сон мы видим в свою руку
Когда вы голенькие разгоните нам скуку.
Да нам не скучно, глупый и бездельник,
Скучает кто, не любит понедельник.
На них управы нет, и нет на них сержанта
Чтоб знали, как, растрачивать таланты.
Любите Родину, и строй, стрельбу, уставы,
Тогда поймете, как поправить нравы.
Писать кончаю, целую тебя в лобик,
Люби меня, я твой Андрей и бобик.
Привет из танковых частей, от всех товарищей, друзей
Целую крепко, крепко, твой Андрей
Эта песня была бесконечной, сложно вспомнить все куплеты, в них и о распорядке дня, и о командире взвода, который не на много старше, но во сто крат опытнее. И о том, что взводный, затейник, придумал развлекательную работу-сортировку танковых снарядов, подтаскивать ящики двум офицерам вооруженцам, и оттаскивать проверенные, а каждый ящичек по весу за полсотни килограмм. Такое развлечение придумал взводный на воскресенье. Вечером в кино никто не хотел идти, сержанты тоже. Разрешили лечь спать сразу после ужина. Уснули моментально.
И сочиненная этими ребятами песня, и стиль их обращения, и глубокое понимание своего воинского долга говорят о том, что отбор для службы в частях за пределами Союза подходили серьезно. Ребята были на высоком интеллектуальном уровне. Это были солдаты, о которых стоило мечтать любому командиру. И, ведь, служили в те поры три года. Уклонялись очень немногие, разве что Москвичи… Так те испокон веков на здоровом горбу и теле всего остального государства ездили. И всегда кичились своим московским происхождением, будто это повышает их человеческие качества. Что до меня, то за сорок лет службы в Советской армии я ни одного солдата-москвича, который был бы нормальным человеком, не видел. Или они служили недалеко от мамки, или уже в те времена ловко обходили закон о всеобщей воинской обязанности. И то, и другое следует порицать.
