На стенах зданий, самых ближних к выступающим факирам, бесновались тени. Укротители огня показывали всё, на что были способны. Двое из них ловко жонглировали, перебрасывая друг другу горящие факелы. Другая пара прохаживалась перед горожанами, образовавшими перед выступающими полукруг, и, словно сказочные драконы, полыхали огнём, заставляя толпу охать от изумления.
Вот, на середину импровизированной сцены, вышел ещё один артист, закутанный в чёрный плащ. В руках он держал шпагу, на острие которой крепилась светящаяся электрическая лампочка. Мужчина запрокинул голову кверху, широко открыл рот и стал заглатывать шпагу, вместе с лампочкой. Толпа снова ахнула, а факир сбросил свой плащ, оставшись в одних штанах. Публика замерла, увидев, как лампа продолжила светиться в животе у актёра. И взревела, захлопала в ладоши. Площадь накрыла волна одобрительного гула.
Иван Степанович, прекрасно знавший анатомию человека, только презрительно фыркнул, подхватил свою трость, саквояж и направился к вокзалу. Толпа за его спиной продолжала выражать свой бурный восторг громкими аплодисментами и счастливыми возгласами.
«Устал… Как же я устал, – думал про себя Иван Степанович, который в последнее время мучился бессонницей – „в деревню, к тётке, в глушь, в Саратов“! Как у классика! Может, хоть там получится оправиться, получится выспаться…»
О своём новорожденном сыне он старался не думать. Семья его покойной супруги позаботится о нём, он был в этом уверен. Сам же Иван Степанович не мог даже смотреть спокойно на своего отпрыска. Да, умом он понимал, что ребёнок не виновен в трагедии, но ничего с собой поделать не мог.
Возле одного из уличных фонарей он остановился, достал пенсне и вытянул за цепочку часы. Они приветливо щёлкнули и услужливо показали время. Уже можно идти. Скоро будет сигнал к посадке на паровоз.
– Дяденька, купите газету! Последние новости! Убит эрцгерцог! Начнётся ли война?! Спишите прочесть!
– Ты чего так поздно бегаешь, оборванец?
Мальчишка, лет десяти, чумазый, в поношенной одежде, скуксился и запричитал:
– Меня тятяка выпорет! Я не все нумера распродал! Дяденька, ну купите газету! Христом Богом молю! У меня сестрёнка болеет…
– Достаточно ныть, бродяга! Не переношу детей! Лови, только хватит хныкать! Сдачи не надо, – зло добавил он, подбрасывая монетку, которую мальчонка ловко подхватил в воздухе и быстро спрятал в карман. Выхватив из рук мальчика газету, Иван Степанович быстрым шагом пошёл на вокзал.
– Спасибо вам, дяденька! Да поможет вам Бог, дяденька! – — но Иван Степанович его уже не слушал, возвращаясь к своим мрачным мыслям.
Он хотел покинуть этот город как можно скорее, отправиться как можно дальше. Поэтому и решил поехать по «чугунке». А чтобы путешествие в его возрасте не доставляло сильных неудобств, Иван Степанович решил поехать первым классом.
Да, это было весьма дорого, но деньги для него теперь мало что значили. А вот комфорта, хоть в чём-то, хотелось. Иван Степанович вышел на перрон и посмотрел на готовящийся к дальнему путешествию состав, тонущий в облаках пара.
«Какая интересная машина, этот паровоз. И выглядит занятно…» – вновь в голове всплыл голос Аглаи. Иван Степанович осмотрел состав, освещённый уличными электрическими фонарями. Его взгляд остановился на ярко-синем вагоне первого класса, на котором так хотела прокатиться его Аглая. Но в тот раз, когда они отправились в свадебное путешествие, они всё же решили поехать вторым классом, чтобы сильно не тратиться.
