Не распаковываю. Иду на поселковую почту. А досадно как-то. Жаль, что не мой подарок.
И ничего подобного.
– Никакой ошибки нет. Вот ведомость, проверьте. «Книги, 2 268 штук. Велосипед, одна штука».
– Фоторужья там, случайно, нет? Или галчонка? А может, корова рыжая, одна?
Хмыкает начальник почты – оценил юмор…
Возвращаюсь. А он, зараза, блики пускает под солнцем. Море шумит, и всё к прогулкам располагает.
«Не буду никому ничего говорить, – решаю. – Моё дело. Может, пошутили так».
Распаковываю коня, сажусь и еду в магазинчик, продуктами запастись. Потому что, если сяду книги разбирать – хрен меня дня три кто из дому выманит.
Продавщица местного сельпо меня видит и расплывается в улыбке.
– А вот и Старый Алекс! И на шикарном лимузине!
– Почему же «старый»? – отшучиваюсь. – Я ещё ого-го!
– Красиво звучит, – отвечает. – Почти как «Старый Томас». Гений места. Вы у нас недавно, а будто всегда тут жили.
– Гением места я согласен быть!
Оброс я тут бородой, очки чёрные… Ну, пусть буду Старым Алексом.
Ныряю с головой в любимое дело, а оно у меня общее с дядюшкой Карлом Марксом – роюсь в книгах! С чувством, толком, расстановкой. Обтираю переплёты тряпочкой. Расставляю на полках. Удовольствие получаю полной мерой. И тут удивляюсь вторично.
У каждого книгомана есть вещи, которые он когда-то не купил. А потом долго жалел. Вот я, например, искал шеститомник Авиценны. И точно знаю, что не нашёл. Не повезло. Или собрание Жюля Верна, «послеперестроечное», предполагавшееся в пятидесяти томах (даже не знаю, сколько на самом деле вышло). Сразу на подписку финансов не хватило в те весёлые годы, а потом целиком нигде не продавали. Издание так себе, но предваряли его воспоминания внука писателя, и включены были те романы, которые почти не издавались раньше. Очень я тогда хотел «Паровой дом» прочесть.
И вот – будьте вы любезны – Абу Али ибн Сина! Синенький!
Смотрю и думаю, не маразм ли старческий у Старого Алекса? Ну никак я не мог о такой покупке забыть!
Или… тоже дети положили? Не думаю… Велосипед – и тот сомнительно.
Если и Жюль Верн тут найдётся, то… можно начинать бояться.
Угадайте, что я в следующем тючке вижу? Правильно. Коричневые томики Юлия нашего Петровича.
Пересчитываю. Думаю. Решаю выйти покурить.
Удивляюсь в третий раз. Вернее, уже испугаться впору.
Возле велосипеда сидит кот. Чёрно-белый. С золотистыми глазами. И смотрит.
Это мой кот. Его зовут Мурчик. Ему девять лет. Я его не взял с собой, боялся, что дороги не выдержит. Зря, наверное, не взял.
– Мяаауууу, – говорит он с достоинством. Медленно подходит. Повторяет своё «мяаауууу» с явственной укоризной. Мол, что ж ты так с другом, а?
– Мурчик, – говорю я шёпотом. Голос срывается, и я начинаю кашлять. Кашляю долго, опускаюсь на корточки. Тогда Мурчик опирается лапами на мои колени и лижет меня в нос.
Да, это он.
Но не в контейнере же кот приехал, в самом-то деле!
– Ну, пошли, бродяга, хоть поешь…
Ест он тоже величаво, аккуратно облизываясь и не давясь, хоть и видно, что голоден.
Я хватаюсь за телефон.
– Мурчик? – изумление. – Па, ну ты совсем что-то путаешь. Этого не может быть! Какой-то похожий кот приблудился!
– Да? И приблудный кот будет меня в нос с ходу лизать? – спрашиваю с сарказмом. – А Мурчик-то что – дома?
Заминка.
– Нет… не дома.
– Ушёл?
– Наверное…
– Что – наверное? – начинаю злиться. – Если от вас ушёл – значит, ко мне пришёл! Где ж ему ещё быть-то? Вот он! Какой же это другой кот?
