Заголовок, набранный рельефным, нарочито зловещим шрифтом, характерным для дешевых ужастиков восьмидесятых, гласил: «Фантомы прерии: подлинная история сверхъестественного кошмара». А внизу стояло имя автора: доктор Малкольм Адьюдел.
Кейт села рядом с Уэйнрайтом, почти касаясь его локтем.
Мор смотрела, как остальные вертят книги в руках.
– Что это? – спросил Манниак с искренним любопытством.
Уэйнрайт улыбнулся:
– Это наш путеводитель. Кто-нибудь из вас читал это?
– Когда эта книга появилась в печати, – заметил Себастьян в своей сдержанной, утонченной манере, – она полностью оправдала мои ожидания, оказавшись неряшливой, состряпанной исключительно ради денег жульнической поделкой.
– Ага, сейчас образованная публика думает именно так. – Уэйнрайт поднял свой изрядно потрепанный экземпляр, пробежался пальцами по ветхим страницам. – Но тогда многие люди верили написанному здесь, настолько верили, что книга попала в список документальных бестселлеров. В этой части страны дом на Кровавом ручье до сих пор является местной легендой, Сэм подтвердит.
Мор взглянула на Сэма – тот кивнул:
– Это просто детская страшилка.
– Погодите, я припоминаю это место, – заявил Дэниел, осторожно поворачивая книгу в руках, точно драгоценный древний артефакт. – Шуму было много…
– Правда, недолго, – вставила Кейт.
Мор закатила глаза. Недолго. Ну, разумеется. Мелкая девчонка. Ничего, скоро повзрослеешь.
Дэниел кивнул:
– Точно. Точно, это там жили две жуткие женщины…
– Сестры Финч, – сказал Уэйнрайт.
– Именно. С тех пор как этот дом построили, никто не мог там прижиться. Когда люди в него въезжают, дом вроде как оживает! – Манниак постучал пальцем по обложке «Фантомов прерии». – В книге это все описано. Теперь я вспомнил. А фильм про это не сделали?
– Собирались, – ответил Уэйнрайт. – Но так и не сняли.
Мор скрестила руки на груди, откинулась на спинку стула и, сощурившись, посмотрела на юного интернет-магната во главе стола:
– Так какое отношение дом на Кровавом ручье имеет к нам?
Уэйнрайт ответил на ее пристальный взгляд, даже не вздрогнув:
– В октябре «Страх в эфире» всегда делает что-то грандиозное к Хэллоуину. Но в этом году у нас как-то не задалось. Все наши придумки были либо слишком очевидными – такое могло прийти в голову кому угодно, – либо слишком дешевыми, им не хватало… ну, того инди-пафоса, благодаря которому и прославился «Страх в эфире». Мы тематическая платформа, правильно? Но помимо этого мы поп-культурная платформа – такая у нас концепция. От прочих подобных сайтов и журналов нас отличает то, что мы в равной мере фокусируемся как на популярном, так и на культурном. Если некое явление уже стало мейнстримом, я хочу взглянуть на него с нового, совершенно неожиданного ракурса. Если некое явление забыли или обделили вниманием, я хочу, чтобы о нем стало известно всем и каждому. Поэтому наши большие проекты должны как бы существовать в двух ипостасях: в них должно присутствовать нечто развесисто-низкопробное, но необычным образом облагороженное – как правило, с помощью автора или авторов, обладающих настолько неоспоримым авторитетом, что они возвышают низкопробное, превращают его в нечто… глубокое.
Уэйнрайт вошел в раж. Когда Мор увидела его в первый раз, он показался ей резиновым: стоявший перед ней человек словно натянул маску Уэйнрайта, скрыв свое подлинное лицо. Но чем дольше Уэйнрайт говорил о предмете своей страсти, тем более живой казалась его резиновая плоть.
