Внимание! Любая смерть как ваша, так и их, за пределами зоны влияния репликатора (радиус 150 метров), является окончательной! Возрождение невозможно!
Открыт специальный навык “экстренная эвакуация” – один раз в сутки вы можете переместиться к любому захваченному вами репликатору. Не действует на Арене, в Аргасте и других альтернативных реальностях. Максимальное расстояние до стелы не должно превышать 50 километров».
Мда…
Последнее умение превосходное. Учитывая, что не умираешь, соответственно, не теряешь ничего. В результате можно под завязку забить инвентарь чем-то ценным, затем переместиться мгновенно под дружелюбный купол. Еще: не являлась ли эта мера неким суррогатом обычной репликации? Запахло жареным – и сделал ноги? Как вариант. Интересно, можно из-под разного рода барьеров перемещаться? Например, из-под поселкового купола? Если да, то такой навык давал простор для фантазии. Пришел, обнял, как тот Кондрат, и вместе с мэром оказался у милой околицы?
Нужно будет испытать.
Из описания открывающихся возможностей следовал и другой аспект – получалось, я смертен? И морозный ветер пронесся по позвоночнику, что-то внутри опасливо заворочалось, появился сонм невнятных мыслей навроде «Это же Полярный Лис!». Даже усмехнулся. Думал, не подвержен обычным беспочвенным страхам. Оказалось, нет, мне ничего не чуждо.
Так вот если взять на вооружение обычную линейную логику, то что изменилось? Ведь я постоянно рисковал именно одной чертовой жизнью, а не их десятком? И ни разу не довелось потратить на себя любимого ни одной попытки репликации. А практически каждая серьезная схватка грозила окончательной смертью. И ставки только росли. Поэтому… Не нужно жалеть о том, чего не имелось в принципе. Учитывая же количество различных артефактов, возможных навыков и способностей у врагов, вероятность возрождения только расхолаживала и приводила к реальной гибели многих и многих.
Но очень интересно получалось. Например, просто здорово, если глав поселений можно вызвать на бой, только у них вроде бы я не видел достижений на ниве сокращения населения техносов, биоников и людей. Поэтому имели облеченные властью товарищи, у коих руки были даже не по локоть, а по шею в крови, крайне низкий рейтинг опасности. И такой факт делал невозможным осуществить подобный финт. Обратная сторона медали: меня может выдернуть на Арену абсолютно любой имбецил. И это надо всегда было иметь в виду, потому что существовали, опять же, упоминаемые артефакты, навыки и специализированное оборудование.
Но все равно светлые фантазии захватывали: оказался в пределах видимости тот же Добрынин, вызов на дуэль – и глава поселения благополучно уничтожался, для чего имелись средства. А дальше что? Да, именно: что происходило дальше? Власть переходила к победителю? Или валялась на земле, как после отречения Николая Второго, пока ее не подобрали социалисты с Лениным во главе? Или оказывалась у кого-то из ближнего круга, например заместителя?
Ни один из предполагаемых вариантов меня не устраивал. Сам я не хотел становиться вечным мэром или даже губернатором, привязанным к одному поселению. При отсутствии нормального преемника бразды правления оказывались у той же группы Баскакова, как и при передаче их заместителю мэра. Вот тоже возникал довольно щекотливый и сложный фактор: как вывести из игры злодеев с наименьшими потерями нормальных людей. Их в Надежде проживало множество, а точнее, большая часть. Те же «Стальные медведи», куча обычных охотников, собирателей ресурсов, работяг, исследователей, производственников, торговцев… Не мы же одни там самые красивые, умные и порядочные, если даже в среде Дарка, в самых поганых для морали условиях, появлялись настоящие люди, как Барон Гарт.
