– А вчера ночью тоже светилась? В клубе или потом здесь? – я решила хотя бы вычислить, это кто-то из девчонок или же Мишка. Хотя даже мысль подобная казалась мне бредом…
– Да я уже привык полагаться на чутье, – демон даже смутился и опустил глаза. – Не проверял вчера. И сегодня случайно заметил, когда руки мыл…
Ой… Такому уверенному в себе демону стало стыдно?!
– Может, нас потому и не тронули, что тоже не распознали? – поспешила я его успокоить. И себя заодно. При мысли, что живу под одной крышей с тем, о ком подумать страшно, начинало усиленно колотиться сердце.
– Исключено, – безжалостно развенчал он мои иллюзии. – Они видят нас такими, какими мы являемся. Глаза им не отвести, как остальным людям. Они рождены с этим даром. Рожки и крылья наши они бы и издалека заметили, а в такой близи уж точно рассмотрели во всех подробностях. Кстати, ты так и будешь ходить, как новогодняя елка, или уберешь это безобразие?
И он пальцем попытался соскрести лак с моих рожек. Про который я, к слову сказать, уже давно позабыла.
– Эй, не трогай! – я попыталась поймать его руку, но он ловко увернулся, сколупнув приличный кусок блесток. – Вандал!
– Это я-то? – засмеялся он. – Смывай давай, дома увидят, вместе с рогами спилят!
И как-то так он слово «дома» по-доброму сказал, словно и правда есть там что-то хорошее, а не как у меня. В груди даже сердце защемило. Последнее время с отцом мы нормально даже не разговаривали, сразу ругаться начинали. А ругань, приправленная магией, это страшно. Особенно у демонов.
А началось все с того, что в моем доме появилась мачеха, которой во что бы то ни стало приспичило испортить мне жизнь, а отец с легкостью поддавался её влиянию, влюбленный по самые уши. Любое слово, любое действие направлялось только на то, чтобы задеть меня посильнее, и чтобы я не забывала о своей никчемности и уродстве. Да, именно так котировалось отсутствие хвоста и блондинистость в моем доме. Я и не забывала, огрызаясь и украдкой плача в подушку, но, когда он решил устроить меня в прислуги своему другу, как какую-то лярву, я не выдержала унижения и сбежала.
Это воспоминание основательно подпортило мне настроение, поэтому, когда демон опять протянул руку к моим рожкам, шутливо намереваясь содрать еще немного блестюшек, я размахнулась хорошенько и раздраженно попыталась шлепнуть его по этой самой руке. Мне не удалось его ударить – он перехватил руку в воздухе и, схватив за запястье, резко дернул на себя так, что я едва не впечаталась лицом в его грудь.
– Никогда не смей поднимать на меня руку, – по слогам сказал он мне прямо в лицо. Даже волосы колыхнулись от его дыхания. – Я это не прощаю никогда и никому. Могу даже убить.
Его зрачки слегка расширились, а по краям зеленой радужки заклубилась черная тьма. Игривое настроение демона безвозвратно испарилось, и он стал удивительно на себя не похож. В этот раз я поверила, что он может убить без разговоров, но язык мой с этим не согласился.
– Я тебя не боюсь, – через силу выдавила я, морщась от боли, потому что он нещадно сжимал мое запястье до сих пор.
– Зря, – сказал он. Затем с удивлением поглядел на свою руку, до синяков впившуюся в мою, отпустил и тихо добавил: – Иногда я сам себя боюсь.
Резко встал и отошел к окну. Облокотился на подоконник и лбом уперся в стекло. Даже с такого расстояния я слышала, как он выравнивает дыхание. Это что за вспышка такая?
