– Смотри, вон там жирная добыча, – сказал Михаил, указывая на четверых друзей, среди которых был Киморди. – Трое из них самцы и только одна – еловиха. Жаль, что не беременная… Дима, смотри, они продвигаются к ловушке!
– Приготовь дробовик, но стреляй только по ногам… По лапам, то есть. И лишь в крайнем случае.
– Следи за остальными сетками. Смотри, там тоже группа! Лови всех одновременно, иначе поднимется паника и остальные разбегутся.
– Мамку свою учи, знаток.
– …Сколько у тебя уже плодов? – спросил Киморди Кифика.
– Почти полная, – похвалился тот.
– А у меня только половина, – сказала Майтиния, – Они такие вкусные, что я больше ем, чем собираю!
– А вон на том дереве больше! Смотрите, ветки прямо прогибаются под их тяжестью, пойдёмте туда!
– Смотрите, какой большой я нашёл!
– А я ещё больш… И-и-и!.. Что это?!! И-и-и!..
Голосовые связки еловов отличаются от наших, поэтому вместо «а-а» у них получается «и-и».
Сеть резко захлопнулась, пленив Кифика и Киморди. Напуганные, они пытались вырваться на волю, но тщётно.
Одновременно с этой ловушкой захлопнулись ещё несколько, и воздух наполнился испуганными, растерянными криками. Те, кого не пленила сетка (еловихи), кинулись яростно рвать её, чтоб помочь освободиться пленённым друзьям, но справиться с такой нитью было непросто. Дмитрий выскочил из засады, высоко вскинул над головой ружьё и сделал несколько выстрелов в воздух, чтоб заставить притихнуть попавшихся и напугать свободных, не годных для хонсовских мясокомбинатов елових. Это сработало: Майтиния, которая до этого пыталась освободить Киморди и Кифика, упала лицом в траву и, обуянная ужасом от громкого шума, уползла в кусты. Другие с визгом бросились врассыпную и скрылись за деревьями.
Ловить их не стали, потому что ни одна не была беременна.
– Попались! – потёр руки Михаил.
– Вот чёрт! Один убегает… Миха, не зевай!.. – спохватился второй охотник, увидев Пипо. Елов перемахнул через кусты и быстро удалялся на сильных нифтиных, (ногах).
– А это не еловиха?..
– Нет, самец!..
Михаил метко выстрелил в Пипо. Издалека было видно, что подпрыгнул елов нормально, а приземлился уже на грудь и живот… Больше Пипо не поднимался… Прятавшаяся в кустах Майтиния вскрикнула, Кифик закричал и заплакал.
Дмитрий нахмурился и раздражённо сплюнул.
– Проверь, наверно, ты его убил… Я же учил – стреляй по лапам! Они очень нежные твари…
Михаил уныло поплёлся к тому месту, где упал Пипо. Елов лежал неподвижно, лицом вниз, из-под него в траву уже набежала лужица крови… Толкнув ногой неподвижное, но ещё мягкое и тёплое тело, охотник пошёл обратно.
– Пришил?..
– Дохлый.
Охотник выругался.
– Красава!.. Хонсва дохлятину не принимает, их главный девиз – «только свежее мясо!»
– Да ладно, ещё отловим. Их тут полно.
– Не так всё просто, как кажется! – неожиданно вспылил Дмитрий, – Еловы – это тебе не глупые олени, на которых ты охотился раньше! Они – хитрая живность. Теперь надолго притихнут, сгруппируются, осядут. Ближайшие пол года в лес можно не соваться!
– Работайте! – осёк их Влад Петрович, которому уже порядком наскучило в лесу и хотелось домой, подальше от комаров и жары, – Пока что большая часть дикарей находится в неведенье о нашем пребывании в их краях. Грузите этих в машину!
Поместив пленённых в крытую грузовую машину, охотники снова засели в засаде. Но больше за сегодняшний вечер им не посчастливилось, и, когда солнце село, машина тронулись, не обращая внимания на яростные и отчаянные протесты живого груза в её чреве. Через единственное окошко Киморди увидел, как Майтиния склонилась и безутешно рыдает над Пипо.
