Богатов не торопясь вводил Крохина в курс дела, стараясь не упускать деталей.
– Витя, это лишь версия, но ее нужно отработать по полной. Если такой человек существует, мы должны добраться до него первыми. Не мог он не оставить следов; возможно, где-то уже было подобное со взломом сервера или с видео. Как-то же он опробовал промежуточные варианты своего творения.
– Башка у него работает. И если надумал валить за бугор в надежде заработать, то понимает – «светиться» ему здесь незачем.
– Заработать? С таким «ключиком» деньги не проблема. Организует сбой программы в солидной конторе и под шумок выведет любую сумму. Отщипывай понемножку, никто и искать не станет, спишут на технические издержки.
– Выходит, есть смысл потрясти компьютерные отделы банков, выяснить, как часто подобное случается. Найдем систему – появится ниточка. Стоит пошерстить хакеров. Им о событиях такого рода и друг о друге много чего ведомо.
– Это главная часть работы. Раз он мыслит нестандартно, понять его будет непросто, если вообще возможно. Есть надежда, что коллеги по цеху натолкнут на стóящую мысль. Поработай с ними деликатно, без нажима.
– Сделаем в лучшем виде. Выходы на эту «гвардию» имеются, да и наши спецы кое-что могут подсказать.
– Итак, версию с деньгами обозначили; другой мотив – признание и слава. В этом случае он намеренно засветится в своей среде. Если же им движет нечто иное, вываливающееся за рамки наших представлений, найти его будет нелегко. Допустим самый неблагоприятный вариант: цель действий неясна, несмотря на все наши старания. Что тогда?
– Да будь он хоть трижды гений, не наследить невозможно. Это сейчас осторожничает. А раньше, вынашивая идею? Наверняка с кем-то делится планами. Без общения оно ж никак… Глядишь, и проявится.
– Витя, начинаем работать. Пока не найдем или не поймем, что это блеф, будем авралить. Докладывать в двадцать ноль-ноль ежедневно, по результатам корректируем действия.
Как только Крохин вышел из кабинета, на пороге вырос Тубальцев.
– Звонил Прудников из МИДа, вы просили не беспокоить, – разведя руками, помощник дал понять, что лишь выполнил распоряжение.
– Сережа, все нормально, свяжусь с ним сам.
Оставшись в кабинете один, Александр Александрович по мобильному набрал нужный номер.
– Иван Степанович, добрый день, Богатов. Извините, что не ответил, не было возможности.
– Здравствуй, Саша. Слышал, ты уже генерал.
– Да вот, угораздило.
– А что так? Не доволен?
– Думал, уволюсь, отдохну.
– Легкой жизни захотелось?
– А кому не хочется?
– Не надейся.
– Так я уже осознал: вы человек занятой, без дела не звоните. Проблемы? Нужна помощь?
– Проблемы не у нас, а у вас.
– Не понял!
– Через два дня в посольстве США, в консульском отделе, будет новый сотрудник Кельвин Уорд Барлоу. Тебе это имя ни о чем не говорит?
– «Шахматист»?.. Только его не хватало. Умеете вы, Иван Степанович, обрадовать.
– Что поделать, Саша, работа. Должен был известить. Значит, признал «приятеля». Кстати, почему «шахматист»?
– Причины две. Любит сложные комбинации. Разыгрывает, как продуманную партию. Но это мы не сразу поняли. Поначалу окрестили в шутку: тогда он был Джоржем Фишером, фамилия в шахматном мире известная.
– Учти, теперь этот гражданин – лицо официальное. Максимум, что можем, – выслать из страны, но для этого нужны очень весомые аргументы.
– Сомневаюсь.
– В чем?
– Да в том, что даст хоть малейший повод. Хитер, зараза.
