– Извините, я не знала, что вы такой великий…
Руслан Адамов пожал плечами. Ольга увидела, что Инга не просто пьяна, а феерически пьяна. Это было неожиданностью, на прошлых фестивалях она вообще не пила.
– Меня зовут Инга. Я тоже великая. И тоже зарабатываю деньги руками! Обо мне пишут, я вам покажу журналы! Меня снимает телевидение! – продолжила Инга. – Для меня нет авторитетов. Они все у меня в руках, когда на столе… И я вам сразу честно скажу по вашему габитусу, что вы очень больны и должны лечиться в моем центре. И я вас вылечу!
– Спасибо, я справлюсь сам.
– Нет-нет, готовьте большие деньги. Я вас вылечу. К тому же я очень люблю больных мужчин. Они меня возбуждают! – настаивала Инга, пытаясь строить Адамову мутные глазки.
– Ингусик, малыш, смотри, какие горы! – пробовала отвлечь подругу Наташа.
– Горы, как у нас в Армении, – включился Ашот Квирикян.
– Мне кажется, это больше похоже на Черногорию! – возразила Наташа.
– А я бы сказала, что на южную Германию, – дополнила Ольга.
За окном была невозможная красота, золотое облако садилось верхом на гору посреди отмытых итальянских красок. Навстречу окну летели ярко-красные фуры и розово-сиреневые кусты олеандра.
Итальянское дорожно-строительное рукоделие выглядело восхитительно. Было непонятно, как они строят трассы в таком сложном ландшафте; то навешивая мостами, то засыпая под них впадины, то прорубая горы под тоннели…
– Мне кажется, по этой дороге отступал Спартак! – заметил Руслан Адамов.
Поехали над сияющим морем. Замолчали все, даже постоянно токующая коротко стриженная девушка, все больше и больше преодолевающая преграду прохода между своим сиденьем и сиденьем Ашота Квирикяна.
Вышли из транса от того, что Вета повернула назад лебединую шею танцовщицы, наморщила курносый носик и спросила у девушки, уже лежащей щекой на колене Ашота Квирикяна, зависнув над проходом, как итальянская дорога над пропастью:
– А ты откуда взялась, я так и не поняла?
Девушка доверчиво улыбнулась всеми зубами и отчиталась:
– Я прилетела из Лондона. Я там учусь живописи. Меня зовут Таня.
– Я сначала подумала, что ты дочка… А это, оказывается, наш Ашотик приперся со своим самоваром! – заметила Вета.
– Или внучка, – подключилась Инга, развернувшись на Ашота Квирикяна.
– Фафик, – обрадовалась коротко стриженная девушка, не меняя позы, – удочери меня! Только не наказывай ремнем и не ставь в угол!
– Я очень добрый, Куколка! Тебе все это подтвердят! – ответил Ашот Квирикян, довольный, что все обратили внимание на его востребованность молодым поколением. – Ведь Ашот в переводе означает «надежда мира»!
– Вы учитесь живописи? – спросил Руслан Адамов, видимо, из вежливости.
– Фафик считает, что у меня есть талант, – кивнула девушка, не меняя полулежачего положения.
– Фафику, в его семьдесят три года, лучше искать девушку с талантом медсестры, хорошо попадающей в вену, – отметила Инга, которая то засыпала, то включалась в общую беседу.
И все заржали.
– Инга, ты сама в прошлом году говорила, что у меня тело молодое, только жопа старая, – громче всех захохотал Ашот Квирикян.
– Жопу не помню, но кардиограмму – в деталях. С твоей ишемией я бы всех куколок обходила стороной…
В прошлом году на фестивале был устроен рыбный пикник на острове. Кульминацией его стал конкурс купальников, плавно перешедший в стриптиз. Первую премию среди женщин получила, конечно, Вета. Она выступила в золотом купальнике, в состав которого входили трусы-штанишки, трусы-бикини и трусы-стринги из золотых ниточек. И когда начала снимать вторые трусы, аудитория заорала так, что распугала всю рыбу вокруг острова, и та рванула в соседние государства. Потому что никто не ожидал, что под ними стринги.
