– Юра Юсов уезжал в командировку, – оправдывается Захаров, – Я его провожал. Самолет в 7–40 утра.
Кашив вскакивает из-за стола, начинает петь и танцевать:
– «В семь сорок он приедет,
В семь сорок он приедет
Наш старый, наш славный
Наш армейский самолёт…»
Кречетова радостно хлопает в ладоши:
– Правильно, давайте танцевать?
– Неудобно, Ольга Петровна, – говорит Кашин, – В кабинете-то…
– Плевать, – машет она рукой, – Сегодня выходной. Какое кому дело, чем генерал занимается по выходным…
Кашин вопросительно смотрит на Зырянова. Тот кивает.
– Можно, но только тихо.
Кашин включает спокойную музыку и приглашает к танцу Кречетову. Зырянов берёт Захарова под руку и отводит в сторону.
– С тобой говорил генерал Ярёменко?
– Говорил, – отвечает Захаров.
– Предлагал вернуться в армию?
– Предлагал.
– Что ты ему ответил?
Захаров улыбается:
– Что я подумаю.
– Ну, и правильно, – радостно выдыхает генерал, – Подумай, Серёжа. Я приму любое твоё решение. Конечно, мне не хотелось бы с тобой расставаться.
– Посмотрим, Василий Иванович.
13
Волина и Марина подходят к «Lexus».
– Это твоя машина? – Интересуется Волина.
– Да, – плаксиво сообщает Манюня, – Я хотела «Bentley», а он купил этот занюханный старый «Lexus».
– Нахал! – Хмыкает Волина, – Не понял твою тонкую натуру. Её духовные потребности…
– Ты иронизируешь? – Чувствуя подвох, спрашивает Манюня.
– Нисколько, – отвечает Волина, – Пытаюсь влезть в тебя целиком, чтобы до конца понять твою трагедию.
Манюня останавливается и изучающе смотрит на свою новую знакомую:
– Как тебя зовут?
– Александра, – отвечает Волина.
– Можно я буду называть тебя «Алекс»?
– Ни в коем случае! – Возражает Волина, – Тогда ты ранишь мою тонкую натуру.
– Хорошо, Александра. А меня можешь называть «Манюня».
– Как?
– Манюня.
– А настоящее имя у тебя есть? – Спрашивает Волина.
Манюня задумывается, потом с радостью кивает головой.
– Есть! Марина.
– Вот это имя звучит лучше.
– Мне тоже так кажется, – пожимает плечами Манюня, – Но я к нему не привыкла. Называй меня «Манюня».
– Как скажешь, – соглашается Волина, – Манюня, ты мне зеркало обещала?
– Я сейчас.
Манюня открывает машину, достает сумочку, лежащую на сидении, роется в ней, вынимает зеркальце и передает Волиной.
– Чтобы тебя привести в порядок, нужно очень постараться.
– Мне уже ничего не поможет, – вздыхает Волина и смотрит в зеркало, – Вот это да! Я на день рождения ехала. Как думаешь, гости очень обрадуются, когда меня увидят?
– День рождения – твой?
– Начальника.
– Смотря, как ты к нему относишься, – улыбается Манюня.
– С уважением.
– Тогда не нужно омрачать праздник.
14
За столом сидят Кашин, Кречетова и Захаров. В центре на почётном месте генерал Зырянов. Захаров поднимается из-за стола с бокалом в руках.
– Василий Иванович, подарки вы получили, все поздравления выслушали…
– Не все. От Волиной ничего не получил, – уточняет генерал.
– Да она сама – подарок, – бросает тихо Кашин, но так, чтобы все слышали.
– Это точно, – соглашается Зырянов.
– Но для этого торжественного момента Волина нам не нужна, – произносит Захаров и дает знак гостям.
– Что это за момент? – Спрашивает генерал.
– Торт, Василий Иванович! – Громко сообщает Кашин.
– Не просто торт, – говорит Захаров, – а именинный торт.
За столом начинается движение. Захаров гасит свет. Кашин включает музыку. Кречетова выставляет на стол торт со свечками. Зажигает свечки.
– Василий Иванович, быстро загадывайте желание.
