КАССИРША: С вас тысяча сто двадцать пять.
Чтобы достать деньги, Нелюдим снимает перчатку. На изуродованной огнем руке – наколки. Охранник не знает, как реагировать на увиденное. Он опускает голову вниз и продолжает следить за необычным посетителем магазина из-под лобья. Нелюдим получает сдачу, прячет её в кошелёк и надевает перчатку. Упаковав покупки в целлофановый пакет, Нелюдим идет на выход. По дороге останавливается у охранника. Тот снова принимается рассматривать потолок. Нелюдим вынимает из пакета петушок на палочке, засовывает его в нагрудный карман охранника и быстро покидает магазин.
66
Лозинский, Носов и Якушев сидят в беседке, расположенной на задней части двора.
ЛОЗИНСКИЙ: Нужно поторопить Ганошина. Мои партнеры больше не могут ждать.
НОСОВ: Поторопим.
Носов показывает свой массивный кулак.
ЛОЗИНСКИЙ: Нос, мне нужно, чтобы Ганошин отказался от своего предприятия до-бро-воль-но. Понял?
Носов пожимает плечами.
НОСОВ: Какая разница?
ЛОЗИНСКИЙ: Я не собираюсь тебе объяснять. Это бесполезно.
Якушев поворачивается к Носову.
ЯКУШЕВ: Побои можно снять.
НОСОВ: Ну и что?
ЯКУШЕВ: Тогда в суде можно доказать, что Ганошин подписал договор пор прессом. Понял?
Носов машет рукой.
ЛОЗИНСКИЙ: Не грузи его, Якушев. Он всё равно не поймет.
Носов обиженно вздыхает.
ЛОЗИНСКИЙ: Начинаем вторую серию по принуждению. Нужно, чтобы сельчане сообщили Ганошину о своем бедственном положении.
НОСОВ: А как они ему сообщат?
ЛОЗИНСКИЙ: Это не твои заботы, Носов.
Носов опускает голову.
ЛОЗИНСКИЙ: Я постараюсь сделать все, чтобы он об этом узнал.
ЯКУШЕВ: Я понимаю, что взрыва электроподстанции мало?
Лозинский кивает.
ЛОЗИНСКИЙ: Нужно их лишить еще и воды.
ЯКУШЕВ: Понял.
Лозинский поднимается:
ЛОЗИНСКИЙ: Действуйте.
НОСОВ: Они же после взрыва подстанции наверняка охрану везде поставили!
Якушев толкает его в бок.
ЯКУШЕВ: Это наши проблемы.
Они выходят из беседки и расходятся в разные стороны. Носов и Якушев бегут к машине, а Лозинский направляется в дом.
67
Ганошин осматривает комнату. В ней по центру располагаются диван, журнальный столик, и два кресла. Две стены заняты шкафами, на полках которых стоят книги. На третьей стене висит плоский телевизор. А на четвертой находится два больших окна. Ганошин раздвигает плотные шторы и убеждается, что на окнах – решетки. Затем подходит к двери и дергает дверь. Та закрыта на замок. Он садится на диван о исследует журнальный столик. Пропует открутить ножку. Ему это удается. Он улыбается и возвращает ножку на место. В двери щелкает замок. Ганошин поднимается и готовиться к встрече. В комнату входит Лозинский и останавливается рядом с дверью, чтобы иметь возможность быстро ретироваться.
ЛОЗИНСКИЙ: Ну, как Юрий Антонович? Освоились? Здесь, по-моему, лучше, чем в подвале. Я мог бы вас туда вернуть, но я добрый…
Ганошин хмыкает.
ГАНОШИН: Спасибо за вашу доброту.
ЛОЗИНСКИЙ: Вы отблагодарите меня, когда подпишите документы.
ГАНОШИН: Этого вы от меня не дождетесь.
ЛОЗИНСКИЙ: Зря вы сопротивляетесь. Ваше хозяйство уже терпит большие убытки. Нет точек сбыта… Неизвестные взорвали электроподстанцию…
ГАНОШИН: Это сделали вы!
Лозинский машет руками.
ЛОЗИНСКИЙ: Что вы! Я же сказал, что неизвестные. Но я их обязательно найду и накажу… Когда стану хозяином вашего хозяйства.
ГАНОШИН: Этого никогда не будет.
ЛОЗИНСКИЙ: Вам не жалко ваших людей? Они же не выдержат такой нагрузки. Света нет, как в средние века. А если еще воды не будет?
