ВОРОНОВ: Тебе до человека ещё расти и расти. Ты у нас еще в юнгах ходишь.
Якушев вздыхает и прячет руки за спину.
ЯКУШЕВ: А я чо? Я не чо?
К группе подходит Павел.
ПАВЕЛ: Простите, вы не подскажете, где находится штаб сводно-боевого отряда старшего лейтенанта Лукьянченко.
ЛАПИН: Штаб перед тобой, лейтенант.
Павел оценивает деревянную избу.
ПАВЕЛ: Здесь?
Лапин хмыкает.
ЛАПИН: А ты царские хоромы в деревне ожидал увидеть?
Но Павел не отвечает на реплику Лапина. Он входит в избу.
41. ШТАБ
Егорова, устроившись на деревянной кушетке, установленной за загородкой у печи, изучает личные дела, подходящих по возрасту Родионовой, женщин. Перед ней пять папок, на которых красными чернилами каллиграфически выведены фамилии: «Лютнева», «Красовская», «Бурко», «Татарова» и «Мороз». Она рассматривает фотографии всех женщин, затем прячет их в папки. Подхватив личные дела, выходит из-за загородки и замирает на месте. Видит, что за столом рядом с Лукьянченко сидит молодой седой парень со шрамами на лице, которого она встречала в больничном коридоре. Лукьянченко поворачивается к ней.
ЛУКЬЯНЧЕНКО: Егорова, присоединяйся, пока чай не остыл.
Егорова возвращает папки с личными делами обратно на подоконник.
ЕГОРОВА: Спасибо, Сергей Сергеевич, я с ребятами попью.
ЛУКЬЯНЧЕНКО: Ну, как хочешь. Мое дело предложить, а тебе отказаться. Иди! Они, наверняка, тебя под дверью ждут-не дождутся.
Егорова улыбается и, прихватив с вешалки свое пальто, быстро выскакивает из избы, бросив изучающий взгляд на загадочного молодого человека.
ЛУКЬЯНЧЕНКО: Хорошая девка, я тебе скажу. И опер классный. Такого матерого шпиона разоблачила.
Павел пьет горячий чай без сахара и внимательно слушает Лукьянченко.
ЛУКЬЯНЧЕНКО: Они готовили диверсию на водонапорной станции. Хотели оставить город без воды. Послали шпиона, тот попал в поле зрения нашей Егоровой. И она своего не упустила.
Лукьянченко отставляет в сторону пустую кружку и подмигивает Павлу.
ЛУКЬЯНЧЕНКО: Закрутила с ним роман, а он уши развесил и не заметил, как начал работать на нашу разведку.
ПАВЕЛ: Закрутила роман?
ЛУКЬЯНЧЕНКО: Ну, не по-настоящему, конечно…
ПАВЕЛ: Не понимаю, как можно закрутить роман не «по-настоящему».
ЛУКЬЯНЧЕНКО: Настоящий опер может…
Павел качает головой, внутренне не соглашаясь с Лукьянченко. Ему не приятно слышать, что кто-то может закрутить роман с врагом. Даже для великой цели.
42. ПРИЧАЛ
На причале стоят Гладышев, Егорова, Воронов, Якушев, Лапин, Селиванов и Павел Борисов. Рядом с ними – Лукьянченко. Он поглядывает на часы и смотрит в сторону берега. К нему подходит Гладышев.
ГЛАДЫШЕВ: Пора, Серёжа.
ЛУКЬЯНЧЕНКО: Знаю, что пора.
ГЛАДЫШЕВ: Тогда чего ждем?
Лукьянченко еще раз смотрит на часы.
ЛУКЬЯНЧЕНКО: С моря погоды.
Гладышев хмыкает.
ГЛАДЫШЕВ: Понял. Сейчас начальство пожалует. Пойду ребятам скажу, чтоб привели себя в порядок.
Лукьянченко машет рукой.
ЛУКЬЯНЧЕНКО: Расслабься. Они не по нашу душу.
На пирсе появляются Савелов и Николай Борисов в сопровождении двух конвойных. Они быстро приближаются к катеру. Лукьянченко поворачивается к своим подчиненным.
ЛУКЬЯНЧЕНКО: Чего стоите? Быстро грузимся. И так столько времени потеряли.
Все грузятся на катер. Савелов и Николай Борисов подходят к группе.
Лукьянченко козыряет:
ЛУКЬЯНЧЕНКО: Товарищ полковник, катер готов к отправке.
Савелов кивает.
САВЕЛОВ: Инженер здесь?
ЛУКЬЯНЧЕНКО: Так точно. Уже погрузился.
Савелов поворачивается к Борисову.
