Гладышев козыряет в ответ.
ГЛАДЫШЕВ: Есть!
Борисов поднимается с места и направляется к двери.
САВЕЛОВ: А я пока пообщаюсь со старшим лейтенантом.
Борисов и Гладышев выходят.
САВЕЛОВ: Мне срочно нужна связь с большой землёй.
Гусев встает.
ГУСЕВ: Идемте в радиорубку.
Савелов вопросительно смотрит на телефонный аппарат, стоящий на столе. Гусев машет рукой.
ГУСЕВ: Это внутренняя связь, товарищ полковник.
52. РАДИОРУБКА
Савелов изучающе рассматривает радистку, которая протягивает ему телефонную рубку. Это молодая девушка, которая по возрасту никак не может быть «Грачом».
РАДИСТКА: Говорите!
Савелов понимает, что засмотрелся на девушку, прикладывает трубку к уху. В трубке слышится голос Гурова.
ГУРОВ: Слушаю, товарищ полковник?
САВЕЛОВ: Из тех, кто на острове, Борисов не опознал Грача.
53. ПОДВАЛ
Гуров говорит по телефону.
ГУРОВ: Может, всё-таки она сделала пластическую операцию?
САВЕЛОВ: Я этого не исключаю.
ГУРОВ: Я проверил всех, кто мало-мальски подходит по возрасту. У всех документы – не подкопаешься.
САВЕЛОВ: Может, мы зря паникуем. И её здесь нет.
ГУРОВ: Она точно на острове, товарищ полковник. Сегодня пришла новая шифровка. Просят Грача уточнить схему расположения электрокабеля.
САВЕЛОВ: Черт!
Савелов вздыхает.
САВЕЛОВ: Значит так, майор… Сегодня ночью в Ленинград отправилась заместитель командира батареи Зыкова. Борисов её не видел.
ГУРОВ: Понял.
САВЕЛОВ: Она сейчас должна быть в штабе. Получает пополнение.
ГУРОВ: Я её лично попасу.
САВЕЛОВ: Попаси.
54. ЖЕНСКАЯ КАЗАРМА
Егорова, Щукина и Крапивина сидят на наре и тихо беседуют.
ЕГОРОВА: Я попросила полковника и вот… вы здесь.
ЩУКИНА: А я думала, чего меня – болотницу – на озеро кинули. А это ты за меня мазу потянула.
Щукина толкает в бок Крапивину.
ЩУКИНА: Скажи Ленке спасибо, за то, что тебя к стенке не поставили.
КРАПИВИНА: Лучше б поставили, чем так жить.
ЩУКИНА: Дура ты, Крапивина. Каждый день солнце видеть – это уже радость.
КРАПИВИНА: А мои детки в земле лежат…
ЩУКИНА: Лежат… А из-за кого?
КРАПИВИНА: Будто ты не знаешь?
ЩУКИНА: Знаю. Из-за гада фашистского, который на нашу землю полез…
КРАПИВИНА: И при них жить можно было, если б коммуняк не защищали.
Щукина машет рукой.
ЩУКИНА: Ты опять агитацию свою развела?
Крапивина замолкает, ложится и с головой укрывается одеялом. Щукина обнимает Егорову.
ЩУКИНА: А тебе, значит, не поверили. (Вздыхает) Бабы всегда за любовь страдали… Счастливая ты, Ленка. А я еще не встретила своего единственного.
ЕГОРОВА: Еще встретишь.
ЩУКИНА: Ну, теперь может быть. Если от нашей лошадиной нагрузки раньше не сдохну.
ЕГОРОВА: Не сдохнешь. Ты у нас двухжильная.
ЩУКИНА: Точно. По две нормы за смену даю. Мне сказали, что я стала на путь исправления.
ЕГОРОВА: Ты всех монтажниц знаешь?
ЩУКИНА: А что их знать. Все, как на ладони.
ЕГОРОВА: Расскажи мне о них.
ЩУКИНА: Зачем?
ЕГОРОВА: Для дела нужно.
Щукина отстраняется от Егоровой.
ЩУКИНА: Я стучать не буду.
ЕГОРОВА: Любка, стучат ментам, а я такая же зечка, как и ты. Да мне про всех и не надо. Только про Лютневу, Красовскую, Бурко и Мороз.
ЩУКИНА: Зачем тебе эти калоши? Ты видела нового лейтенанта, который сегодня ночью к нам приехал? Вот это мужик…
ЕГОРОВА: Какого лейтенанта?
ЩУКИНА: Седой… Я б такому сразу отдалась. Вот на кого обращать внимание нужно. А ты про баб второсортных спрашиваешь!
ЕГОРОВА: Люба. От того, что ты мне сейчас расскажешь, зависит жизнь очень многих людей.
