Ребята начали ворочать телескоп.
– А как понять в каком доме сейчас Юпитер? – поинтересовалась Катя.
Илья Петрович снял шапку и потер ладонями виски.
– Катенька, есть существенная разница между астрономией и астрологией. Знаешь какая? Бесконечная. Я тебе объясню все завтра на уроке, а пока потри рукавицами щеки – совсем красные.
Дети любовались луной, восхищались. Да, в первый раз она действительно производит впечатление. Приближенная десятками линз поверхность сияющего мертвого мира казалась им чужой и таинственной, пугающей. Горы, темные ямы морей, лучи гигантских кратеров – все застыло в пустоте и холоде космического вакуума. Илья Петрович поежился.
Илья поежился. Посмотрел вверх. Отец накинул на его плечи свою куртку. Дым от сигареты струился по снегу, словно туман, а наверху горели звезды.
Такого неба не увидишь в городе. Сложно поверить в то, что оно вообще может существовать – яркое и в то же время глубокое, черное. Млечный путь сверкающей белой полосой протянулся до горизонта, казалось, что можно разглядеть каждую звездочку из тех многих миллиардов, что клубились в нем. И звезды, огромные, горящие, обрели цвета. Вега над самой головой, яркая, словно луна – бесконечно далекая и огромная звезда, к которой с немыслимой скоростью летит сквозь ночь Земля. Звезды были похожи на снег, падающий из сердца галактики, а в самом центре космического снегопада стоял он, Илья, в куртке отца, в смешной зимней шапке.
Отец положил руку ему на плечо.
– Красиво?
Илья кивнул. Его глаза сияли, как звезды. Разве может небо быть таким? Отец подмигнул и тоже посмотрел вверх.
Прочертил короткую огненную линию метеор, словно оставил царапину на небе. Бесшумно летели по своим орбитам спутники. Илья прижался к отцу, сжал огромную руку. На мгновение ему показалось, что он отрывается от земли, голова закружилась, и он сжал отцовскую руку сильнее.
Димка тер глаз, сняв варежку.
– А я говорил, что слишком яркая. Долго смотреть нельзя. Юля, ты руки не отморозила?
Юля пожала плечами и полезла за перчатками.
– А еще что-нибудь есть такое же яркое и интересное? – спросила она.
– Как луна? Сейчас нет. Венера будет, но утром.
Дети покивали головами.
– А еще?
– Бывают кометы. Они стоят в небе долго, много ночей – очень яркие, с огромными искрящимися хвостами.
– А вы видели такую, Илья Петрович?
Он кивнул.
– Видел. В девяносто седьмом. Еще у себя, в Актюбинске. Невероятное зрелище. Она восходила бесшумно, но казалось, что я слышу грохот и гул. Ее звали Хейла Боппа.
Дети полезли в телефоны.
– Что-то не очень, Илья Петрович, – Димка показал фотографию.
– Не очень. Много ты понимаешь. Сейчас Марс взойдет, смотреть будем.
Девочки поглядывали в сторону двери, за которой было тепло и светло.
– Замерзли?
– А еще что в небе бывает? – спросила Юля вместо ответа.
Илья Петрович улыбнулся.
– Я всегда мечтал увидеть вспышку Новой. Это самое красивое и яркое зрелище во всей вселенной, но пока еще ни одного на моем веку не случалось.
Катя откинула капюшон и глубокомысленно произнесла:
– Да, рождение новой звезды – это, наверное, очень красиво.
Илья Петрович снисходительно покачал головой.
– Катенька, ну вообще-то это не рождение звезды, а ее смерть.
Катя недоуменно взглянула на него.
– Тогда почему же ее называют новой?
Димка скомкал снежок, отправил в Егорова и получил такой же в ответ. Потом завизжали девчонки.
– Так, а что, урок разве закончен?
