Кинокомпания Ким Чен Ир представляет - страница 26

На улице было еще темно и холодно, когда Хе Ран, сестра Хе Рим, услышала под окном спальни упрямое бибиканье автомобильного клаксона. Шум эхом отдавался между стен. Ни у кого, кроме самых богатых номенклатурщиков, машины не было. Кому придет в голову устроить под окнами такое?

Бибикали все упрямее; Хе Ран выскочила из постели и кинулась к двери. Снаружи припарковался «бенц», рядом стоял Ким Чен Ир. Он пригласил Хе Ран на заднее сиденье – мол, есть личный разговор. Она забралась в машину и тихонько притворила дверцу.

– Мои отношения с твоей сестрой, – начал Ким Чен Ир, – несколько усложнились.

Хе Рим вот-вот предстояло родить сына. Ни за что на свете Ким Ир Сен не должен был об этом узнать.

Чен Нам, сын Ким Чен Ира, играл в громадной детской. Выбор игрушки всякий раз ставил его в тупик: детскую ежегодно снабжали новейшими игрушками из-за рубежа, и было их столько, что целый день потратишь, просто расхаживая по детской и трогая каждую. Впрочем, Чен Наму редко разрешали выходить из дома, так что он привык. Телохранители из угла рассеянно следили за ребенком. Чен Нам подбрел ближе и увидел, как один потер щеку и пожаловался: мол, так и так, надо ставить пломбу, но стоматолог в государственной поликлинике сказал, что золота не хватает и придется подождать. Это очень странная загвоздка, подумал Чен Нам. Он отложил игрушку, подбежал к личному сейфу, повертел диск, открыл и вынул цельный золотой слиток. Телохранитель подскочил и направился к нему. Чен Нам протянул няню слиток и улыбнулся:

– А стоматолог не может из этого сделать пломбу?

Телохранитель заглянул в открытый сейф. Там лежали еще несколько золотых слитков, стопки банкнот во всевозможных иностранных валютах и – что пугало больше всего – личный пистолет.

Ким Чен Нам, по словам его тети, был «самой большой тайной в Северной Корее». Когда Хе Рим в мае 1971 года легла в роддом, Ким Чен Иру пришлось прятаться, ждать в машине под дверью. Когда ребенок родился, Хе Рим вылезла из постели и сообщила отцу, какого пола ребенок, условленным образом пощелкав выключателем и помигав потолочной лампочкой. Ким Чен Ир в ответ помигал фарами. Он подождал, пока Хе Рим выключит свет и ляжет спать, а затем, так и не увидев новорожденного первенца, покатил ночными улицами Пхеньяна, гудя в клаксон и сам себе вопя: «У меня сын! У меня сын!»

Чен Ир и Хе Рим лишь недавно переехали в обширную резиденцию на окраине Пхеньяна – там легче было укрываться от взора Ким Ир Сена. Ким Чен Ир уже полагался на свои каналы и структуры власти – кое-каких партийных и посольских, которые то ли из страха, то ли потому, что принадлежали к его поколению и росли вместе с ним, верны были скорее ему, чем его отцу. Новая семья жила в роскоши, под защитой новой же охраны Ким Чен Ира – подразделения, набранного им лично, без участия и советов вождя. Ким Чен Ир с отпрыска пылинки сдувал. В детской было игровое пространство в тысячу квадратных футов, и сотрудники посольств в Гонконге, Токио, Берлине и Женеве присылали Чен Наму на день рождения новейшие игрушки. Ходить в школу или гулять с другими детьми ребенок не мог – не дай бог, выдаст тайну своего внебрачного происхождения или отношений между родителями, – поэтому его учили дома и лишь изредка вывозили в город, не выпуская из «бенца». Чен Нам смотрел, прижимаясь носом к стеклу, и размышлял о том, какова жизнь