– Я… сейчас же… звоню в полицию…
От вида страстного самца не осталось и следа: сейчас на неё смотрел испуганный и малопривлекательный представитель так называемого сильного пола. Размазывая кровь по лицу, пытаясь остановить капельки, стекавшие ему на рубашку, сэр Харис начал что-то быстро и неразборчиво бормотать. И в этот момент Кáрмен увидела всю развернувшуюся картину в пресловутом огромном зеркале: две взлохмаченные фигуры с окровавленными ртами, как у вампиров, с потрясённым видом стояли друг напротив друга. Не в силах сдержаться, Кáрмен принялась безудержно хохотать. Смех вышел сиплым из-за пересохшего горла, и она тут же закашлялась. Во рту ощущался какой-то странный привкус дыма. «Видимо, то было следствием затяжного поцелуя заядлого курильщика сэра Хариса», – пришло ей в голову более-менее правдоподобное объяснение. Зайдя в ванную комнату, относящуюся непосредственно к спальне, она открутила кран и принялась умываться и полоскать рот. Сэр Харис с жалким видом потянулся за ней. Было видно, что он готов на всё, лишь бы только замять надвигающийся скандал. Кáрмен начала приводить в порядок платье и тут же увидела, что её драгоценной обновке нанесён непоправимый ущерб: от груди и до живота весь перед был разорван. Почувствовав новый приступ ярости, она медленно подняла голову и уставилась ледяным красноречивым взглядом на своего хозяина.
– Я понял, понял! – сразу засуетился тот, бросаясь за портмоне и вытягивая денежную купюру. – Этого тебе с лихвой хватит, чтобы купить такое же! – бодро заключил он.
– Ну уж, с лихвой! Вы явно недооцениваете эту вещь, – Кáрмен даже искренне обиделась за своё новоприобретение.
Сэр Харис тут же вытащил две очередных купюры, и общая сумма сравнялась со вчерашней полученной месячной зарплатой. Кáрмен великодушно протянула руку, забирая деньги, и двинулась прочь из комнаты. Инцидент был замят.
На следующий день мадам Мария долго и подозрительно вглядывалась в лицо своей домработницы. Объяснения мужа по поводу его разукрашенной физиономии явно были не особенно убедительными и оставили в её душе сомнения. Сэр Харис просидел весь вечер в салоне, прикрывшись газеткой. Кáрмен же вела себя самым естественным образом. Хозяина она не слишком-то опасалась, сразу раскусив в нем труса, до смерти боящегося семейных скандалов. Жене своей он изменял безбожно – Кáрмен это было понятно сразу, – но всё обставлял тихо и красиво, так что мадам Марии приходилось лишь молча проглатывать очередную басню о том, как он задержался на работе, в поте лица увеличивая благосостояние их семьи. Однако полной дурой его жена всё же не была: ревность снедала её изнутри, выливаясь в периодические истерики и очередные килограммы. Вот и сейчас что-то подсказывало ей, что здесь не всё чисто. Она исподтишка следила за каждым движением Кáрмен.
Так продолжалось и в последующие дни. Таким образом, от её взгляда не ускользнуло и то, что в ушах девушки появились маленькие изящные бриллиантики. Кáрмен обнаружила их под подушкой дней пять спустя, после того как хозяин пытался её изнасиловать, и тотчас же их нацепила. То, каким образом он заглаживал свою вину, ей крайне импонировало, и она не видела никакой причины для того, чтобы не пользоваться этим. На вопрос хозяйки, откуда у неё взялись эти серёжки, она спокойно ответила, что привезла их с собой.
