Из задумчивости меня вывел испуганный «ой» Маши.
Последние полчаса блондинка упорно сражалась с моими кудрями, ругаясь себе под нос. Я не ожидала, что настойчивость и целеустремлённость красотки приведёт к задымлённости и неприятному запаху паленых волос.
Глянув в зеркало, вскочила на ноги и умчалась в ванную комнату, то ли плача, то ли смеясь.
В общем, кудрявую шевелюру, которой я без сомнений гордилась, удалось спасти.
Я вымыла волосы и заплела их в толстую косу, зная наверняка, что последние тридцать Машуткиных минут были потрачены впустую.
«А ведь у неё почти получилось. По крайней мере, половина кудрей выпрямилась. Если бы Машка не прибавила температуру, и мои волосы не возмутились этому произволу, я, возможно, впервые за свою жизнь увидела у себя на голове вместо весёлого гнезда ровные пряди. Кажется, о таких в романах воспевают, как о сияющих водопадах. Эх… на блеск волос на чёрных волосах красиво смотрелся бы! Ну, ладно…»
Я вышла из ванной и чуть не столкнулась с взволнованной Марусей.
Девочка заламывала руки, дожидаясь моего выхода.
Захотелось её приободрить.
– Эй! Ты чего? Всё норм.
– Точно? – Маша прерывисто выдохнула. – Мне показалось, ещё секунда – и твои волосы загорятся. А я читала, что шевелюра горит очень быстро. А ты ещё такую скорость набрала… Думала, как в мангале костёр раздуется.
Я захохотала, крепко стиснув в объятьях утончённую блондинку, которая обещала вот-вот распуститься самым прекрасным цветком.
– Брось. Ты всего лишь передержала утюжок. С каждым может случиться. – Получилось не особо убедительно, потому что от испуга мне до конца не удалось отмахнуться. Всё-таки мои волосы! Однако Маша, в силу возраста, не сумела разглядеть отрицательных эмоций. Девочке хотелось верить, что я на неё не в обиде. И по большому счёту так и было. Хороший шампунь и не менее качественная маска для волос почти привели моё душевное состояние в норму. – Но больше без экспериментов! – Предупредила на всякий случай. – Я люблю свои кудряшки и с природой, наделившей меня ими, спорить не горю желанием.
– Всё поняла, – щёки Маруси вспыхнули, но смех в глазах девочки запылал ярче.
«Весело ей, блин! Чуть лысой меня не оставила…»
– Ну, прости, Кирюш.
– Ой, я что? Вслух это сказала?
– Ага.
Мы переглянулись с Машей и прыснули от смеха.
– Ладно, – махнув рукой, я подмигнула малой. – Всё обошлось и славно! Но больше с утюжком в руке ко мне ни ногой!
– Договорились!
– Живые? – Встретила нас Алиска логичным вопросом.
– Да.
– Тогда давайте ускоряться. Ваня заходил… – девочка скривилась, закатывая глаза. – Он уже принял душ и переоделся. Оказывается, твой брат не шутил, когда упрекал нас в «неоправданной медлительности». Кира, как ты его терпишь?
Я махнула рукой.
– Ерунда. Ваня у меня славный. Прост он – мальчик. Этим всё сказано. Все парни такие… парни.
Из комнаты снова полетел дружный хохот.
Мы смеялись, делились случаями из школьной жизни и будто заново узнавали друг друга.
Я вдруг поняла, что больше не чувствую возрастной пропасти между собой и сестрёнками Димы. Девочки тянулись ко мне, даже подражали в чём-то, ловя малейшее изменение позы и жеста. А самое главное – из близость была мне приятна, пусть я и чувствовала себя старше, а значит ответственной за них, но мне эта внезапно прилетевшая ноша пришлась по сердцу.
– Мы – красотки! – Констатировала после того, как близняшки подошли к зеркалу, проверяя, всё ли в порядке, а я застыла за их спинами.
