– Я здесь давно живу и видел многих девушек, которых молодой граф водит к себе в комнату. Мне, как джентльмену, не следует распускать слухи, но я лишь хотел предупредить вас… Ведь вы, Кира (вы позволите вас так называть?), уже в его доме, а значит и в его власти!
– Но я его сестра, хотя и двоюродная…
Однабоков многозначительно посмотрел: хоть кого-то это когда-нибудь останавливало? От такого взгляда писатель показался Кире старым пухлым Дионисом в окружении молоденьких нимф, упоенным дорогим вином и собственной эстетической эстетикой. Но образ этот был не неприятным, скорее наоборот, от него веяло негой и солнечным лугом.
– Я лишь хотел предупредить. В этой стране, этом городе, а особенно в этом доме порой творятся такие вещи… И последствия могут быть необратимыми. Имейте это в виду. Кстати, – он посмотрел на Кирину босую ногу и неожиданно сменил тему, – где же ваша обувь?
Кира не успела ответить Однабокову. В библиотеку вбежал Пашик и объявил, что граф просит всех спуститься к ужину. Столовая находилась на первом этаже. Ходить по лестнице на костылях то вверх, то вниз Кире уже надоело. Но если граф «просит» – нужно идти. Порядок в этом доме она поняла сразу.
Просторная зала с панорамными окнами, доходящими до самой земли, освещалась вечерним светом. Единство стекла нарушала дверь, ведущая на летнюю веранду. Там располагался столик поменьше и уличный очаг.
За окном темнело, и в сумерках все хуже различались очертания леса, обступившего дом. Могучие деревья теперь казались великанами-стражами, преграждающими путь – не выбраться из замка, не сбежать.
В зале был мраморный холодный пол. Но стоило Владу обратить на это внимание, как Пашик принес тапочки, а вернее тапку, для босоногой Киры. В противоположной от окна стене был вделан массивный камин со старинными часами наверху. Внутри потрескивали поленья, создавая игру светотени во всей зале. Камин казался чем-то живым, единственно живым местом в мрачной обители Дракулы.
