Кирпич - страница 39

Время от времени я звонил Алтынбеку. Он трубку не брал. Тогда мой двоюродный брат, известный писатель Баккожа Мукай, предложил позвонить от него. А лучше с домашнего телефона. Тогда, мол, Алтынбек возьмет.

Так и сделали. В назначенный день и час я пришел к Баккоже домой и набрал номер. Алтынбек трубку поднял.

Я спросил:

– Ты можешь мне объяснить, что происходит?

Он ответил:

– Ты сам во всем виноват.

– В чем именно?

– Со временем поймешь.

И бросил трубку.

Признаться, я до сих пор не очень понимаю подоплеку всей этой мутной истории. Хотя на многое, конечно, глаза у меня раскрылись.

К примеру, я понял, что, ложась спать, человек не может доподлинно знать, что с ним произойдет завтра. Что жизнь, какая бы она ни была, имеет свойство преподносить сюрпризы. И не всегда сюрпризы оказываются приятными. Что прописные истины потому и называются прописными, что их прописали «мильон лет назад», но человека частенько подводит память.

Короче, я стал склонен к философии. К самокопанию.

Да, говорил я себе, скорее всего я просто оказался не в том месте в не самое подходящее время. Но я точно знал, что я не та фигура, из за которой стоило ломать столько копий.

Как я понял из того нашего разговора, Алтынбек вмешиваться не собирался и рассчитывать на него я больше не мог. То есть стойку держать придется теперь самому. В алтынбековских причинах копаться мне не хотелось. У политиков они найдутся всегда. Тем более у больших политиков.

И тогда я уехал к себе в аул. Жизнь в городе была нам уже не по карману.

В поселке Первомайском, что в сорока трех километрах от АлмаАты, я снял неказистый домик, и мы стали жить там.

Если честно, я, наоборот, пишу по возможности кратко. Чего зря размазывать? Все равно, как мучается бык, знает только плуг.

Кто-то, наверное, подумает, что я так подробно описываю все эти события, чтобы показаться героем или вызвать сочувствие. Это не так. Смысл?

Если честно, я, наоборот, пишу по возможности кратко. Чего зря размазывать? Все равно, как мучается бык, знает только плуг.

Возможно, я сильно отклонился от темы, от нашей с Алтынбеком истории. Но из песни слов не выкинешь. Что было то было. И у меня нет цели собирать теперь дешевые дивиденды. У многих людей истории случались покруче и позабористее. Ну а моя такая. Попроще.

С машиной воевать сложно, пусть ее даже олицетворяют вполне конкретные персоналии.

Сегодня я ни о чем не жалею. И мне незачем придумывать слезоточивые легенды. Я лишь рассказываю, что было и как. Тем более многих уже нет в живых.

В ауле я занялся обычными колхозными делами: топил печку, убирал снег, ходил за скотиной, чистил сараи, колол дрова. Все, как в моем далеком детстве. И, надо сказать, мне это помогло отвлекся душой и мозгом.

Земляки расплачивались со мной натурой: молоком, творогом, сметаной. Хлеб я покупал в городе, куда ездил регулярно для дачи показаний.

Так прошло еще какое-то время. Я все так же ходил по инстанциям, обивал пороги больших и маленьких начальников, слал письма, прошения, заявления, обжалования…

Все это тянулось невыносимо долго и медленно.

Все-таки тяжкое это дело пытаться доказать бездушной системе, что ты не верблюд. Буквально каждый день ты засыпаешь и просыпаешься с одной и той же мыслью посадят не посадят? С машиной воевать сложно, пусть ее даже олицетворяют вполне конкретные персоналии.

И вот однажды я, как обычно, явился в главное управление комитета налоговой полиции по городу Алматы, зашел в знакомый кабинет, готовый к очередному длительному допросу, и тут вдруг мой следователь протягивает мне журнал.