А место все то же — только ещё две березы повалились от старости. Вон, земляника поспевает, светится розовеющими ягодами, пташки поют. Хорошо…
— Савка, поди сюда. Запоминай это место, запоминай, как следует. Чтобы и с закрытыми глазами найти смог.
Сын повел вокруг круглыми светлыми глазами, кивнул. И что тут такого? Найдет, коль нужно будет.
***
Микин этюдник понес Ромка, а Михаил взял Алькин. Эх, жаль, зря они только тащили их в монастырь — порисовать так и не удалось. Единственная улица деревни Георгиевка была необычно оживленной, Трое парней заводили мотоцикл «Урал», который чихал и злобно плевался сизым дымом, пацаны гоняли резиновый мячик, что-то оживленно обсуждавшие у колодца женщины, проводили их компанию внимательными взглядами. Но дом Стрельцовых стоял все такой же молчаливый и рядом с ним ничего не изменилось. И все так же уныло маячил брошенный бульдозер. Скорее всего, рабочие, не обнаружив никого из хозяев, решили пока прекратить всякую деятельность.
Мика поднялась на крыльцо, постучала, позвонила — тишина. Сообщив Инне по телефону о том, что Семен пока не вернулся, она догнала остальных. Разговор продолжался все о том же — о разбойнике Гришке и его кистене.
— А деньги-то те нашли? — неожиданно спросил Роман.
— Какие деньги? — вначале не понял Михаил, а потом покачал головой: — Нет, не нашли. Наверное, кому-то из Гришкиных соратников удалось-таки уйти с добычей. А денег было немало — два богатых купца пожертвовали на отливку новых колоколов для монастыря.
— Чего же они поехали без охраны? — удивилась Алька.
— Думаю, что надеялись незаметно провезти, — пожал плечами археолог. — На охрану разбойники скорее бы внимание обратили, а с простых монахов много ли возьмешь.
К камню они подошли уже когда половина солнечного диска съехала за горизонт. В июне вечера долгие, наступление темноты происходит постепенно, так что до неё оставалось достаточно времени.
— Смотрите! — вскрикнула шедшая впереди Алька и испуганно отскочила от валуна.
Вид ещё одной мертвой собаки подействовал на девушек угнетающе. Мика почувствовала подкатывающую к горлу тошноту. Да что же это такое, какой изверг охотится за несчастными животными?
Археолог постоял над убитой дворнягой, потом опустил в траву этюдник и спокойно сказал:
— Сейчас зароем.
Отойдя на несколько шагов в сторону, он вырезал лопаткой кусок дерна, снял его и принялся быстро и умело выкапывать ямку.
— У меня такое ощущение, что мы всю практику только и будем собак хоронить, — шепнула Алька.
— А что, вы уже хоронили? — обернулся Роман.
— Утром, — мрачно буркнула Мика. — Я, пожалуй, пройдусь, что-то мне нехорошо.
Пригибаясь под колючими ветками, она с некоторой опаской двинулась вдоль ограды. Но около безвестной могилы, где она днем видела Семена, не было ни души, только воробьи чирикали. С гудением пролетел жук, описал круг и умчался.
Дышать стало легче. Тут никого нет, и бояться ей нечего — рядом с ней люди, которые могут её защитить. А она просто нервная и впечатлительная дурочка, способная из мухи сделать слона.
Рассуждения ей самой показались не слишком убедительными, но, тем не менее, ей удалось немного успокоиться.
Канаву Мика опять заметила лишь в последний момент. Это была даже не канава, а небольшой ров, длиной метров двадцать и шириной немногим более двух. Поросшие сверху густой травой отвесные берега и под ними — темная, словно давно заваренный чай, вода. Она была абсолютно неподвижной, несмотря на легкий ветерок. Неподалеку торчала полусгнившая коряга, и там, где она уходила в воду, виднелись обсевшие её гроздьями черные продолговатые улитки.
