Китеж-град. Осада Ершовки - страница 17

   Хозяин уже суетился внизу. Алексашка спросил его, есть ли что из еды.

   –Каша перловая, солонина, маисовые лепёшки, вино.

   У Алексашки прямо дух захватило – этот нехитрый набор показался ему с голодухи царским пиром. Он сказал хозяину, чтобы нёс всё.

   Ещё дымящаяся перловая каша была подгорелой, солонина – слишком солёной, маисовые лепёшки – чёрствыми. Но Алексашка ел так, что аж за ушами трещало, и обильно запивал вином. Когда на столе ничего не осталось, хозяин подошёл к Алексашке и сказал:

   –Рупь с полтиной.

   –Что? – обернувшись к хозяину, спросил Алексашка, всё ещё мысленно пребывая где-то далеко.

   –Рубль с полтиной, плати.

   И тут Алексашка понял, что Ерофей, отправляя его в Ершовку, не дал ему с собой ни копейки денег. «Вот это влип» – пронеслось в голове.

   Впрочем, смущение Алексашки длилось лишь секунду. Он посмотрел на хозяина, и неожиданно даже для самого себя выпалил:

   –Эти заплатят. – И указал на спящих на лавках Прохора и Гордея.

   Глаза хозяина сразу сузились, и он подозрительно посмотрел на Алексашку:

   –Заплатят? Да они же вчера кажись все деньги у меня и прогуляли.

   –Нет, у них кажется ещё деньги есть. – сказал Алексашка, встав и подбираясь к входной двери.

   –Кажется, или есть? – хозяин всё так же подозрительно смотрел на него.

   –Кажется есть. – сказал Алексашка, и распахнул входную дверь.

   –Эй, стой! – закричал хозяин, видимо окончательно решив, что его надули.

   Алексашке меньше всего сейчас хотелось выяснять отношения с хозяином, а потому он решил его успокоить. И Алексашка, как можно более добросердечно сказал:

   –Да вернусь я, куда ж я денусь? Вещи-то мои на постоялом дворе остались. – и побыстрее прошмыгнул за дверь. Хозяин больше не кричал, но всё так же неодобрительно смотрел ему вслед.

   «Потом, всё потом. – говорил Алексашка про себя – Займу денег у воеводы, или у Ефима, или хоть у этих двух, если у них что осталось – займу и отдам. Но всё потом. А сейчас – к воеводе».

   Люди, перебравшиеся на берег недавно – поначалу хотели обосноваться в самом Китеже. Те, кто жил в Китеже – вызвались даже им помочь с постройкой, и уже было закипела работа, но тут-то и произошёл конфликт.

   Участие, с которым отнеслись береговые жители к тем, кто перебрался с озера – вдруг исчезло, и обратилось в насмешку. Нет, жители Китежа и правда не отказывались помогать возводить дома, но при этом считали своим долгом зло и язвительно подтрунить над новыми соседями – над ними смеялись, злобно шутили, и называли «тришниками» – по имени Тришки, который первым заметил приближение воды к Китеж-граду.

   То тут, то там вспыхивали перебранки и драки – но до поры до времени их удавалось гасить. Однако ничем хорошим закончиться это не могло, да и не закончилось – вылилось это в массовую драку между теми, кто перебрался на берег давно, и теми – кто недавно. Убить, говорят, слава Богу – никого не убили в той драке, но кости друг другу пересчитали знатно.

   И тогда большинство тех, кто перебрался на берег недавно – заявили, что тут, в Китеже – они больше не останутся. Некоторые, правда, всё же остались – но их было очень немного. Остальные же люди снова стали вязать брёвна в плоты, а после чего – поплыли на них по Великому Озеру вдоль берега. Часть скарба нагрузили на плоты, а часть – везли берегом на лошадях.

   Куда именно они держат путь – люди представляли себе слабо. О том, чтобы последовать за Ростиславом Брячеславичем, Саввой Буслаевым или Константином – не могло быть и речи. Никто не имел ни малейшего понятия, где они сейчас находятся. Да и далеко ли с брёвнами-то уедешь? Решение оказалось очень правильным, так как к тому времени все трое бывших претендентов на власть в Китеж-граде уже находились за сотни вёрст от Великого Озера.