– Мне казалось, и об этом четко до всех нас доведено командованием, что главная наша цель прикрыть ледорезы и транспорты, а «Шторм» всего лишь приманка, на которую мы должны отвлечь силы противника! Вы же его в центре охраняемых транспортов ставите! Вы чем думаете?! Может «Шторм» и бывший буксир, но манёвренность у него такая, что он на месте может развернутся, как трактор или танк! Он увернётся от торпед, а вот сторожевики, ледорезы и сухогрузы так не смогут! Более того, «Шторму» придётся специально подставляться под торпеды, что бы они не поразили охраняемые суда, если он пойдёт так как вы тут мне написали! И хочу вам напомнить, что у этого «всего лишь буксира» боевой счёт больше, чем у всего Северного флота вместе взятого! «Шторм» пойдёт в голове колонны, на незначительном удалении от каравана. Переделывайте! – я со злостью захлопнул папку и толкнул её к штабисту, который в отличии от меня в штабе и останется, в боевой выход он не идёт. «Повезло» же мне с главным заместителем…
Представительный конвой получился, в охранении стометровых сторожевиков два парохода ледореза идут в Диксон, впереди идет «Шторм», на котором почтя вся команда сейчас заняла наблюдательные посты, пытаясь высмотреть перископы противников. Огни кораблей выключены, они идут «противолодочными» зигзагами. Глаза так себе замена гидроакустике, но нету у нас на флагмане такого оборудования, вся надежда только на опыт бывших китобоев и маневренность корабля, который в случае чего должен увернутся от торпедного залпа и вступить в бой первым, задержав лодку до подхода основных сил.
На море небольшое волнение, погода ясная, светло как днём, сейчас стоят белые ночи, идеальные условия для атаки из-под воды. Самолёт бы нам, но чего нет, того нет. Вообще бродит у меня в голове одна мысль, которая не даёт покоя. Подводные лодки работают на дизельных генераторах, как раз такой и был установлен на «Шторме», до его замены. Немецким подводникам приходится практически постоянно держать подлодку на поверхности. Во-первых, под водой они могут находиться в течение недолгого времени, поскольку запасы воздуха ограничены. Во-вторых, когда они не на поверхности, врагов они могут обнаружить только при помощи пассивного гидролокатора или гидрофона – под водой они практически слепы. Кроме того, они не могли долго находиться под водой из-за трудностей, связанных с двигателем. На лодках установлены по два двигателя, дизельный для передвижения по поверхности и электрический, работающий от аккумуляторов во время погружения. Аккумуляторы заряжаются, когда лодка на поверхности, что ограничивает ее автономность. На больших скоростях аккумуляторы расходуются почти мгновенно. Немцы вроде бы первые придумали и применили шноркель – поднимаемая из рубки труба, с помощью которой в лодку поступает воздух при её нахождении на перископной глубине. Это обеспечивает дыхание экипажа и работу дизелей без всплытия. Однако шноркель этот, особенно в штормовую погоду и при движении применять сложно, его заливает водой, от чего дизель приходит в негодность, из-за работающего двигателя под водой невозможно использовать акустиков на самой лодке, их глушит. Помимо всего прочего, под водой лодки могут передвигаться на скорости всего три-четыре узла. Поэтому немецкие подводные лодки преследуют своих жертв днем и нападали на них ночью, что сейчас не очень актуально, так как светло круглосуточно. Гидросамолёты разведки для них цели ищут, это бесспорно, догнать караван лодка практически не в состоянии. Сами лодки очень низкие, у них нет высоких надстроек и найти цель они способны только примерно за десять мил от себя, и то, если море спокойное. Если же погода совсем плохая, то подлодки практически слепы. Нам нужно ловить лодки не на живца, а искать их с воздуха и топить первыми, не ожидая атаки!
