Испокон веков моряки любили преувеличивать свои «подвиги» и размеры встреченных рыб. Даже обычно серьёзный Штурман и тот всегда готов был поддержать эту весёлую игру и с удовольствием рассказывал всё новые и новые морские байки. Он «вспоминал», как неоднократно во время погружений встречал необыкновенно красивую русалку. С огромными зелёными глазами, длинными распущенными светлыми волосами и нежными руками. Русалка терпеливо поджидала его в изумрудной глубине, обнимала при встрече. Шептала нежные слова, говорила, как сильно любит его и уговаривала остаться с ней навеки на дне морском.
– Чего же ты не остался с ней, Штурман? Разве можно отказывать русалке, если она так любит тебя? Это же дочь Нептуна, у нее, поди, и богатств немерено.
– Как же я, честный русский офицер, могу согласиться? У меня ведь невеста есть, она ждёт меня, и я обещал вернуться и жениться на ней, – под смех собравшихся отвечал Штурман.
– Эх, вы, салаги, и врать-то толком не умеете. Я бы вам показал, как надо рассказывать о морских приключениях, если б хоть раз сам прогулялся по дну морскому. А мне, похоже, этого не дано. Возьмем, к примеру, вот этого молодого, неопытного морячка, которого взяли матросом в наш экипаж только полгода назад, тощий, в чем душа держится, конечно – он сразу пойдёт ко дну. А я – как бутылка из-под шампанского – на волне кувыркаюсь, а вниз – никак, видать, не судьба, – с грустью говорил Повар-Кок, который, конечно, прекрасно плавал, но погрузиться ниже уровня воды у него никак не получалось.
Из всего экипажа только он чувствовал себя одиноким на этом пиршестве морских рассказов.
– Одни мы с тобой здесь неумёхи, – горестно говорил он голубю Митрофану. – Даже Боцман – почти старик в сравнении со мной – и тот плавает под водой, точно камбала одноглазая. Видно, я толстоват для таких забав. Но уж худеть из-за этого я точно не собираюсь. Если стану худым, как наш молодой матросик, не будет у меня сил – ни мясо порубить, ни пиратам дать отпор. Да и жена из дома выгонит, когда вернёмся в порт. Скажет – я за мужика замуж выходила, а это что? – курица ощипанная. Капитан Александр, хоть ты мне скажи, что же мне сделать, чтобы погрузиться в бездны морские, может, ботинки свинцовые надеть?
– Не нужны тебе свинцовые ботинки, властелин сковородок. Просто ты боишься моря.
– Это я-то боюсь моря? Обижаешь, капитан, ты же лучше других знаешь, что твой кок ничего и никого не боится. Да я один могу устоять против пятерых пиратов, если со мной будут мои метательные топоры.
– Тебе бы только спорить, властелин камбуза, никто не сомневается в твоём мужестве. Но стоит тебе попасть в воду, как ты начинаешь молотить руками и ногами и стараешься повыше поднять голову, вот у тебя ничего и не получается.
– Что же мне теперь делать, капитан? Не могу я больше позориться перед этими салагами.
– Ты должен привыкнуть к воде, почувствовать её, принять её как свою стихию. Мы поможем тебе опуститься под воду. И ты сиди там, сиди до тех пор, пока не почувствуешь себя как дома. Так, как чувствует себя рыба.
– Хороший рецепт – посиди без воздуха минут несколько и почувствуй себя как рыба в воде. Скорее я почувствую себя дохлой селёдкой.
– Хватит капризничать, бери камень и опускайся с ним под воду. Я тебе никогда плохого не предлагал.
– Под воду так под воду. Море – лучшая могила для моряка. Пусть это будет первый и последний раз в моей жизни, прощайтесь с лучшим коком русского флота, братушки, – грустно говорил Повар-Кок, однако в конце концов разделся до трусов, набрал побольше воздуха, взял в руки камень и опустился с ним на дно, на глубину около двух метров, в том месте, которое указал ему капитан Александр. Всем своим видом он как бы говорил: «Иду на верную гибель, но раз уж любимый капитан сказал «надо», значит, так я и сделаю. Старый кок не подведёт тебя, Александр».
