– Полно, Гордей. Весь наш отряд спасал твою семью.
– Но ведь именно ты решил идти за Волгу и охотиться на мурзу.
– Ладно, хорошо то, что хорошо кончается.
– Пройдем в дом. Анфиса стол накроет, перекусим, чем бог послал.
– Нет, Гордей, спасибо. Тут дело такое… – Дмитрий передал своему ближнему помощнику суть разговора с князем Крыловым.
Бессонов погладил окладистую бороду и сказал:
– Да, дорожка нам предстоит шибко длинная, коли икону придется на Афон везти.
– До того надо еще заполучить ее. Государь не напрасно повелел держать дружину в полной готовности. Значит, есть какая-то опасность. Только князь почему-то не стал говорить мне о ней.
Гордей чуть помолчал и произнес:
– Мыслю, оттого не поведал, что сам сомневается, есть ли опасность или нет, а коли есть, справится ли с ней отряд Ивана Кузнеца. Я знаю многих ратников из того отряда. Воины достойные, с татарами бились не раз. Однако князь, как видно, все же сомневается.
– А коли сомневается, почему отправил в Тверь Кузнеца, а не нас? Уж мы-то точно привезли бы сокровища.
Бессонов развел руками и проговорил:
– Решение принимал не князь Крылов, а наверняка сам царь Иван Васильевич. Ему виднее, кого куда посылать. Возможно, он решил, что для нас это слишком простая работа.
– Поглядим. Значит, дома все в порядке?
– В порядке, князь. А у тебя?
– И у меня, слава богу.
– Как Ульяна? Дитя носит?
– Нормально все, Гордей.
– Я хотел кое о чем попросить тебя, Дмитрий Владимирович.
Князь посмотрел на воина.
– О чем, Гордей?
– Власу, сыну моему, уже семнадцать годов скоро. После полона окреп телом, душой и верой. Басурман ненавидит лютой ненавистью. Саблей владеет неплохо. Конечно, до наших воинов ему еще далеко, но сверстников своих побеждает.
– Ты к чему клонишь, Гордей?
– А нельзя ли его в нашу дружину пристроить, Дмитрий Владимирович? Поначалу на побегушках, испытание пройти. А потом вместе со всеми. Я с ним займусь, всему обучу, что могу сам. Хороший воин из него выйдет.
– Что ж, Гордей, я не против. В следующий раз, как встречусь с князем Крыловым, похлопочу за Власа. Парень он действительно стоящий, в тебя пошел.
– Благодарю, князь.
– Не за что пока. Поеду, посмотрю остальных, поговорю, с кем увижусь, а приказ о готовности ты уж сам передай, добро?
– Добро, князь.
– Радости дому твоему, Гордей.
– И твоему, Дмитрий Владимирович.
Князь Савельев поехал по соседним подворьям. Он спешил. Ему не терпелось увидеть Ульяну, узнать, как прошла прогулка. Дмитрий волновался за свою жену, а еще больше – за будущее дитя.
В это же время на подворье боярина Никиты Демьяновича Толгарова, стоящем на Варварке, было необычайно пустынно. Только два работника постоянно торчали у ворот, через калитку посматривали на всадников, проезжавших мимо. Это были доверенные холопы боярина Ефим и Тарас.
Неподалеку от них от нечего делать играл в тычку служка, десятилетний сирота, которого по малолетству все называли просто Николкой. Фамилию его никто не помнил. Много чести.
На крыльцо вышел боярин и спросил у холопа:
– Ну что, Ефим?
– Пока никого, боярин.
– Должен уже подъехать. Не заплутал ли на Москве?
– Так язык-то при нем. Спросит, ему каждый прохожий подскажет, где подворье боярина Толгарова.
– Ну да, – буркнул вельможа и ушел в дом.
Наконец у ворот остановился всадник, явно измученный, весь в пыли.
– Доброго вам здравия, люди. Это подворье боярина Толгарова?
– Да, – ответил Ефим и спросил: – А ты кто будешь?
