Больше он ничего сказать не успел: этот рывок, выпивший почти все силы, заставил Дитриха потерять сознание. Его тут же унесла Лиала, успокаивая разум малыша и отправляя его в свободный полет. Постепенно разошлись и остальные. Кроме Уталака, который невидящим взглядом смотрел в окно.
Мефамио отказался от помощи Рэя в исцелении раны и четыре месяца ходил с перебинтованной рукой. Но Дитрих все равно не замечал его. Ни на уговоры матери, ни на просьбы сестер он не реагировал. Уталак и Рэй с Вилером тем более не говорили с ним на эту тему. Знали, что бесполезно. Но даже Мефамио не бичевал себя в тот вечер так, как Уталак. Потому что он, будучи Хозяином Сиреневого замка, конечно, знал, что затеял Дитрих, и знал, как отреагирует Мефамио. Но ничего не сделал. Потому что это – тоже урок, который необходимо преподать. Нужно знать: не на всякое добро тебе могут ответить добром. Надо помнить: нельзя перед каждым встречным раскрывать душу. Потому что тебе туда могут плюнуть. И ладно, если плюнут со злобы – злобное и несчастное существо можно хотя бы понять и пожалеть. А вот если в ответ на твое добро тебе плюнут в душу ради шутки… Вот именно это почти всегда является причиной порождения тех, кто ненавидит мир и всех, кто его населяет. Открытая ненависть и на десятую долю силы ранит не так сильно, как пренебрежение.
* * *
– Дорогой, ты в порядке? – раздался обеспокоенный голос Ланире. Уталак открыл глаза: оказывается, все уже давно разошлись, с ним остались сидеть только Ланире и Киноби. Внезапно Хозяин Сиреневого замка ощутил в своей ладони что-то постороннее. Внимательно посмотрев на железный комок непонятного происхождения, он с трудом узнал в нем нож. Ланире без лишних слов подошла к мужу и обняла его со спины. Уталак благодарно прижал к себе супругу, вдыхая едва уловимый запах карамели, всегда витавший в роскошных рыжих волосах.
– Встречаем гостей, как обычно, – сказал он Киноби. Тот послушно кивнул и отправился раздавать слугам соответствующие распоряжения.
– Дитрих полетит на остров драконят в этом году, – тихо сказал Уталак.
– Но захочет ли он? – усомнилась Ланире. – Наш малыш очень быстро растет. Мне показалось, что в последний раз ему было совсем скучно с ними.
– Захочет, – сказал Уталак. – Если я все рассчитал правильно… это последний год его так стремительно улетевшего детства. Он запомнит эту поездку…
Дитрих и Олесия летели на остров драконят. Нежно-сиреневая драконица рассекала небо, чутко следя за тем, чтобы беспокойный братик не соскользнул с ее спины. Впрочем, сегодня дракончику это не грозило. Ему поручили ответственное задание: следить за тем, чтобы с мешком с подарками драконятам на день зимнего солнцестояния ничего не случилось. А Дитрих был ответственный малыш и потому не позволял себе баловаться, когда ему доверяли важное дело.
Полет занял едва ли час. И хорошо, ведь сейчас была зима… холодная зима. Оплот сиреневых драконов находится далеко на севере. Олесия улыбнулась про себя, вспомнив, как Дитрих в первый раз увидел снег. Как стал красться к нему, внимательно обнюхал и тут же чихнул от того, что снежинки попали ему в нос. Но уже через секунду он радостно нырял в снег, кувыркался, прыгал, смеялся… И как перед следующей прогулкой он недовольно фырчал и морщился, когда мама повязывала ему шарфик… Как же быстро он вырос. Всего шесть лет – а он уже готовится учиться. Сам, без чьей-либо подачи. Папа Уталак всегда говорил, что его дети быстро выросли и встали на крыло, но к Дитриху время было безжалостнее всего.
