– Вот. Среди всей этой кучи ненужного, что наговорили в полиции за вознаграждение, был один интересный, на наш взгляд, эпизод.
– Один поздний прохожий, его, кстати, любовница из дома выгнала, поругались они, и он шёл домой. Так вот он рассказал, что именно со стороны черного хода от собора отделился человек и под мышкой у него был сверток, по форме очень напоминавший створку алтаря. А во второй руке он нес небольшой саквояж. Что примечательно – сверток со створкой был один. Он шёл как раз за храмом, и что происходило на площади перед собором, он не видел.
– Так что же он шум не поднял? Не крикнул воры: бандиты, грабят? – возмутилась я.
– Так он был в рясе священнослужителя и шел по направлению к дому епископа, что там же не далеко. Вот он и решил, что это просто кто-то припозднился. А вот зашел он в дом епископа или нет, он уж не отслеживал.
– И полиция не проверила? – снова не поверила я.
– Представь себе. Они не придали этому сообщению значения. И решили, что он был пьян. Да и мало ли. А вот мы проверили. И у епископа сказали, что в ту ночь все были на месте. Более того, в соборе все было уже закрыто в это время, – с воодушевлением продолжил Габби.
– Значит, мы можем сделать вывод, что это был преступник. И он был один. Если мы, конечно, верим этому неудачливому ловеласу, –внес крупицу здравого смысла Себ.
– А если верим, то, что из этого следует? – увлеклась я.
– Из этого следует, что створка осталась в соборе, – сделал неожиданный вывод Габби.
– Это с какой такой радости-то? – Я вот совсем не поняла, откуда такой вывод.
– А! Вот это самое интересное. Как мы тебе уже говорили, похитили не одну, а две створки. И однажды к епископу через объявление в газете обратился похититель с требованием почти полмиллиона золотом за возращение достояния народа.
– Про это вы не говорили.
– Вот. И епископ, конечно, с радостью воспринял эту новость. Хоть какой-то прогресс в этом казалось уже тупиковом деле. Он тоже через газету ответил. И завязалась переписка. Письма приходили в газету в отдел объявлений. И что интересно – это подпись.
– А что с ней?
– А, то, что он подписывался М.д.В., – таинственным шёпотом поведал Габби.
– И что? Из этих инициалов следует, что створка в соборе? – Недоуменно пожала я плечами.
– Давай по порядку. Между преступником и епископом завязалась переписка, и чтобы подтвердить серьезность своих требований, преступник или, как думает полиция, преступники, согласились вернуть одну створку. За вторую они по-прежнему требовали полмиллиона золотом, – вернулся слегка назад обстоятельный Себ.
– И что, вернули?
– Да в том-то и дело, что вернули. Но не просто вернули. Они в очередном объявлении дали код от ячейки в банке. Епископ лично понёсся в банк и представляю, как у него дрожали руки, когда он набирал код. В конкретно этой ячейке артефакта-ключа не требовали. Ограничились кодом. И представь. Она там-таки была! Створка «Рыцарей Веры», – с воодушевлением воскликнул Габби.
–Но самое примечательное, что она была там упакована. И не просто упакована, а в специальный футляр, защищающий от повреждений. И в такой футляр вмещает в себя только одну створку. Следовательно…
– Следовательно, если принять к сведению, что тот случайный прохожий видел вора, то получается, он выносил из собора только одну створку. Вторую он спрятал внутри.
– И вообще. Ряса священника, возвращение одной из створок в специальном футляре, сам выбор. Согласись, там много створок. Алтарь в ширину около пяти метров. А он выбирает «Рыцарей Веры» и «Праведных судей». Все это многое говорит о личности преступника.
