Я торопливо кивнула.
– Но ты не умерла.
Шумно выдохнула.
– Хотя и человеком не осталась.
Замерла снова, сжимая кулаки и не замечая, как ногти вонзаются в мякоть ладоней.
– Ты… Скажем так, стала нечистью.
Мои глаза стали квадратными и умоляющими. Скорее! Ну скорее же! Скажите. Кем я стала и чем мне это грозит?!
– Кем-то вроде утопленницы, но это не точно.
Я не удержала разочарованного стона. Ну вот что она говорит, а? Это я и без неё выяснила! Ну как так, а?!
- Отставить издавать неподобающие звуки! – неожиданно рассердилась Ягужинска и я чуть воздухом на вдохе не подавилась. – Я и так стараюсь, подготавливаю! А она тут, видите ли, стонет!
- Да не надо меня подготавливать! – Это уже я не выдержала и всё-таки подскочила с места. – Знаете – скажите, нечего вокруг да около ходить! Я скорее от неизвестности изведусь, чем от правды!
- Многие знания – большие печали, - философски протянула начальница, вновь откидываясь на спинку кресла и рассматривая меня из-под ресниц. – Но раз уж настаиваешь, то скажу, как есть. Быть тебе натурально утопленницей, гадкой нежитью, коли не сдержишь жажду плоти до следующего полнолуния и хоть одну каплю живой крови в рот возьмёшь. А вот коли сдержишься и не возьмёшь…
Говор Ягужински странно изменился, словно со мной говорила не современная бизнес-леди, а какая-нибудь знахарка из глухой деревни. Во взгляде промелькнули колдовские всполохи, пугая до непроизвольной дрожи, а выражение лица стало хищно-непривлекательным. Жутким.
- То что? – не вытерпела я затянувшейся паузы.
- То останешься такой, как сейчас. На долгие… Долгие годы, - многозначительно улыбнулась начальница и не удержала ироничного смешка, глядя на моё вытянувшееся лицо после следующих слов: - Станешь ведьмой. Как я.
- Вы… Вы…
- Ведьма, - чинно кивнула Ягужинска, спокойная, как удав. – А ты, скажем так… личинка ведьмы. Не кривись.
Я постаралась придать лицу более приличное выражение, хотя очень хотелось ругнуться.
- Обстоятельства твоей м-м-м, скажем так, «почтисмерти», очень подозрительны. Тебя действительно почти утопили, после чего заразили и зачем-то отпустили. И это меня настораживает. Ты ничего не забыла мне рассказать? Алиса?
- Не знаю, - я действительно не представляла, что добавить ещё.
- Кто твои родители? – неожиданно заинтересовалась Анна Валентиновна. – Может, все дело в них?
- А они-то тут причём? – растерялась я.
- А при том, что именно на границе жизни и смерти порой пробуждаются скрытые в разбавленной крови таланты, - непонятно пояснила ведьма и, поднявшись из-за стола, приблизилась ко мне. Бесцеремонно обхватила мой подбородок двумя пальцами, повертела голову вправо-влево, заглянула в самую глубину глаз и чему-то тонко усмехнулась. – Ну, конечно… И как я сразу тебя не узнала. Чувствовала же что-то знакомое, подозревала… Кто, говоришь, твоя мать?
- Милана Вардо. – Почему-то голос дрожал, хотя я не ощущала себя испуганной.
- А отец? – жестче потребовала ответа ведьма.
- Я его никогда не видела.
- И не спрашивала о нём у матери? – цинично удивилась Ягужинска.
- Спрашивала. Ответа не получила.
- Неудивительно, - скривив губы, женщина наконец отпустила мой подбородок, и я только тогда поняла, что снова не дышала. Да она меня околдовала, заставляя отвечать! – О таком и я бы молчала.
Инстинкты самосохранения требовали молчать, а по уму – вообще бежать отсюда без оглядки, но когда я их слушала?
