, ноги сами прыгали, причем иногда вразнобой. Скакал я по шахте до того момента, пока не споткнулся и не растянулся на земле, предварительно ударившись о борт прохода. «Если бы не каска, голову бы точно пробил. О-о, я опять думаю!» – мысленный диалог немного успокоил. На первый взгляд, с рукой было всё в порядке. Полежу немного, успокоюсь, а то внутри ещё потряхивает – адреналина в крови на троих хватит. Вдох-выдох, вдох-выдох. Луч фонаря на каске светил вверх, но не достигал свода. Тьма обступала со всех сторон, а я смотрел, как в потоке света кружилась пыль. Вроде отпустило, пора вставать и немного подумать: а что это было-то? Встать у меня не получилось. Резкий, резонирующий, металлический голос раздался в моей голове:
НАЙДЕН НОСИТЕЛЬ. АНАЛИЗ… РЕЗУЛЬТАТ ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ.
АКТИВИРОВАНА ПРОЦЕДУРА НАСТРОЙКИ НА ОРГАНИЗМ НОСИТЕЛЯ…
Попытался вскочить, не получилось – ноги стали ватные и не слушались. А потом стало темно, и я отключился.
– Эй, мужик, ты как? – сознание вернулось резко, рывком.
Я сел и осмотрелся. Двое рабочих с соседнего участка, обступив меня, смотрели с участием. Не помню, как их зовут – так, шапочно знакомы. Что случилось-то? Вентилятор, цилиндр и дымка. Надо домой. Не нравится мне, как сегодня развиваются события.
– Приступ был, да? – спросил вроде бы Серега.
– Какой приступ? – не понял я.
– Ну… это, как её? Эпилепсии, – выдал он.
– Серёга, Сергей же? – дождавшись утвердительного кивка, продолжил: – С чего это ты взял, что я болен эпилепсией? Таких, вообще-то, на профессиональном осмотре сразу бракуют, – пояснил я.
– Дык, это… мы тут с Вальком, идём, значит, ага, диспетчер послал. А тут ты лежишь, ну мы это… к тебе, значит, а ты – дёргаешься! Я к телефону – звонить. А Валька тут, с тобой остался, – очень информативно поведали мне.
Ох, ты ж ё! Сейчас такая волна подымется! Эти два архаровца позвонили диспетчеру, и сейчас сюда на всех парах рвётся дежурный медик. Подъём и быстро к телефону.
– Диспетчер, – а голос-то уже неровный: ЧП, блин, на вверенной территории.
– Михалыч, Белозёрцев, – без энтузиазма сообщил я.
– Твою же медь, Олег, ядрена ты кочерыжка – живой? Я тут уже такую бучу поднял. Эти, работнички, по телефону сказать толком не могут: «Ну, это, вроде живой, вроде дышит, но дёргается», – передразнил он Серёгу.
– Кого поднял? – с малой надеждой спросил я.
– Начальник твой уже здесь, главный инженер едет, инспектора, директору пока не сообщали. И ты знаешь что: иди на мировую, а не бухти, как обычно, – предупредил диспетчер.
– Не маленький, разберусь. Давай всем отбой, что ли? Я выезжаю, – попрощался я.
А наверху меня уже ждали. Медик проверил давление, посмотрел зрачки, поспрашивал и отпустил, сказав, что передаст рекомендации моему руководству. Помывшись и переодевшись, я потопал в кабинет к начальнику.
– И что это с тобой было? – озабоченно спросил Игорь Викторович.
– Не знаю, устал, две смены подряд всё же, – усиленно разглядывая потолок, ответил я.
– Ну да, ну да, мне-то сказки не рассказывай. Вы когда подмениваетесь, по две смены работаете, а потом еще в кабаке гуляете, – сморщился начальник. – И это от усталости тебя трясло? – продолжил он.
Сижу, молчу – вот молчу, и все. Начну говорить – нарвусь. Когда надо, мы молчать умеем, а сейчас печёнкой чую – надо. Поиграли в гляделки, мне надоело, отвёл взгляд.
– Неделю тебе – отдыхай. В табеле проставим всё как надо, не переживай. Только об этом случае не распространяйся. И в больничку сходи, проверься! – дал напутствие начальник.
