В ответ на щелчок мыши «Присоединение» раскрылось окном, будто прорезанным корявой чёрной надписью: «Рабство спадает с плеч. Мы уходим на Второй фронт». Алиса вздрогнула. Эта была цитата из её песни. Изменённая – в оригинале не «рабство», а «горе», – и всё же никаких сомнений насчёт первоисточника. Алиса кликнула надпись, но её выкинуло на пустую страницу. Она вернулась к окну с перелицованной строкой, но и тут не было ничего больше, за исключением линка для отправки электронного письма. На всякий случай она скопировала адрес в заметки, хотя, что с ним делать, было непонятно.
Алиса набрала в поисковике песенный текст в изначальном варианте. К её изумлению, ссылок не нашлось. Ну ладно, как-то он просто странно индексирует… Алиса открыла другой поисковик и повторила поиск. Опять ноль совпадений.
– Бредятина, – пробормотала она и в раздражении отпихнула ноутбук.
Алиса решила посмотреть ещё и на своём официальном сайте, но и там никакого второго фронта не нашлось. Может, это оттого, что оба альбома «Любовников» ещё не отдавали выкладывать. Или всё же отдали, но не выложили? Надо у Макса спросить.
Алиса уже собралась набрать номер, но решила, что лучше всё же не по телефону. Вспомнился улыбающийся Петрушевский, катающий по столу карандаш. Старая сволочь…
Макс, словно угадав Алисины мысли, возник сам. Хлопнула дверь, и в прихожей появился профиль с длинным носом и высоким лбом.
– Очень хорошо, что пришёл, – сказала Алиса, не отходя от макбука, – как раз спросить хотела. Можешь подойти?
Макс, однако, никак на это предложение не отреагировал. Очень медленно, словно получая удовольствие от каждого движения пальцев, он расшнуровал ботинки. Затем аккуратно повесил пальто на плечики в стенной шкаф и надолго задержался перед зеркалом, скептически рассматривая своё лицо.
– Что у нас плохого? – сразу поняла Алиса.
Макс вошёл в комнату и вместо ответа пнул стоявший около журнального столика стул. Тот дёрнулся, скакнул на двух ногах до стены и с грохотом завалился набок. Макс сел на диван и задумчиво постучал костяшкой указательного пальца по носу.
– А если я погибну, пусть красные отряды, пусть красные отряды отплатят за меня, – без выражения продекламировал он.
– Максим, давай по делу.
– По делу, – повторил Макс. Он вздохнул и поёрзал на диване. Достал из кармана серебряную зажигалку с изображением львиной башки и стал подбрасывать её на ладони. – По делу выходит полный атас. Я бы даже сказал – пиздец. С осложнениями.
Он снова замолчал и внимательно уставился на Алису, как будто хотел переслать ей телепатическое смс. Алиса смотрела в ответ, сощурив глаза и наматывая рыжие локоны на палец.
– Максим, я жду.
Макс снова постучал себя по носу и отвёл взгляд.
– Лис, они отменяют концерты. И в Ёбурге, и в Челябе, и питерские. И дальше, похоже, тоже. Все концерты, Лис, весь тур.
Алисе моментально вспомнилось, как отменились два прошлогодних московских концерта. «Полтора миллиона баксов, – скороговоркой повторял тогда Макс, – полтора миллиона». Он их вроде бы где-то занял…
– Кто «они» и какие концерты? Давай без интриг и человеческими словами, – сказала Алиса.
Она вдруг почувствовала накатывающий ужас – в «полтора миллиона баксов» возвращаться не хотелось ни за что.
– Да дурочку-то тоже не включай. Кого ты вчера напосылала, вспомни, и сразу сообразишь.
– Я ничего не включаю, – тихо сказала Алиса. – Ещё раз: объясни нормально, без заёбок.
