Клены в осенних горах. Японская поэзия Серебряного века - страница 13



поутру хорошей погоде…

Будда

Головы уже нет
и руки давно откололись –
каменный истукан
на обочине у дороги
превратился в обычный камень…

«Новогодний денек…»

Новогодний денек.
Солнце утреннее сияет.
Сквозь стеклянную дверь,[1]
сквозь прозрачные створки вижу
в небесах воздушного змея…

«Зимний пасмурный день…»

Зимний пасмурный день.
В одиночестве чай распиваю
и смотрю на цветок –
одинокая роза в вазе
лепестки свои растеряла…

«Я в осеннюю ночь…»

Я в осеннюю ночь
допоздна засиделся за книгой.
Слышно издалека
приглушенное стрекотанье –
где-то мелют чай на продажу…

«Сквозь стеклянную дверь…»

Сквозь стеклянную дверь
ловлю за своим отраженьем
пейзаж вдалеке –
на деревьях в роще Уэно
нерастаявший снег белеет…

«Сквозь стеклянную дверь…»

Сквозь стеклянную дверь
в дощатой стене моей спальни
виден маленький сад –
вот на сосенке у ограды
воробьи спокойно расселись…

10 апреля

Сквозь стеклянную дверь
любуюсь унылой картиной –
под весенним дождем,
вся усыпанная цветами,
одинокая мокнет вишня…

«Темно-красный цветок…»

Темно-красный цветок,
распустившуюся хризантему
я из сада принес
и поставил перед собою,
чтобы изобразить на картине…

Циньчжоу[2] после боев

После тяжких боев
у разрушенного домишки,
где никто не живет,
распустились и незаметно
облетели цветы абрикоса…

«Заглянул человек…»

Заглянул человек
прямо после подъема на Фудзи[3],
рассказал обо всем –
я сижу и слушаю молча,
протянув свои тощие ноги…

«Вызвав переполох…»

Вызвав переполох
в моем неказистом жилище,
друг сегодня принес
замечательный куст пиона
в небольшом цветочном горшочке…

Сливовая ветка в вазе

Облетает уже
ветка сливы, стоящая в вазе,
только слива в саду
припозднилась нынче с цветеньем[4] –
верно, слишком холоден ветер…

«Потихоньку кропит…»

Потихоньку кропит
бутоны пионов багряных
дождик ранней весной,
просочась сквозь туманный полог
и соломенные покровы[5].

«Тучи легкой грядой…»

Тучи легкой грядой
растянулись по вешнему небу,
набухая дождем.
Даже ветка не шевельнется
на кустах ямабуки близ дома…

Глицинии в цвету[6]

Глициний цветы,
распустившиеся на вершине
невысокой сосны,
повернулись в одном направленье –
это дует ветер вечерний…

Ветвь глицинии[7]

Глицинии ветвь,
что поставлена в вазу близ ложа,
склонилась слегка –
и густая гроздь ниспадает
на страницы открытой книги…

«Глицинии ветвь…»

Глицинии ветвь
из вазы слегка наклонилась –
и сизая гроздь
осенила постель больного,
о конце весны возвещая…

«Распускается вновь…»

Распускается вновь
в палисаднике ирис лиловый –
только в этом году
суждено мне еще любоваться
уходящей весны цветеньем…

«Дождь сильней и сильней…»

Дождь сильней и сильней.
Я соломенный зонтик поставил,
прикрывая пион, –
будто ветреная красотка
вышла из дому в непогоду…

Ёсано Тэккан

Из книги «Север, юг, восток и запад»

Осенним днем думаю о родном крае

Этой осенью вновь
я дом навестить не сумею –
там, в селенье родном,
не дождавшись меня, опадает
у реки печальная ива…

Песня, сложенная в связи с решительным столкновением Японии и Китая по корейскому вопросу в мае 1904 г.[8]

Право же, ни к чему
разговоры вести понапрасну –
все вопросы решить
может только меч самурайский,
только этот клинок заветный!..

Гора Фудзи

Вспоминаю стихи,
чтобы с чувствами древних поэтов
соразмерить восторг –
предо мною в снежном убранстве
гордый лик божественной Фудзи!..

«Взял я кисть – и теперь…»

Взял я кисть – и теперь
пусть свершится веление рока!
Если скажут: «Отдай
плоть свою за клинок разящий»,
не пристало мне колебаться…

Путевые заметки из Кореи