Я поморщился, к горлу подкатила тошнота. Как только я уселся верхом на камень, первый же порыв ветра прошиб мою мокрую одежду насквозь. По телу побежали мурашки.
«Надо скорее выбираться отсюда», – я, пошатываясь, встал на камне, который был совсем близко к древней башне и набережной. Я в очередной раз огляделся: было уже совсем темно, и скакать по торчащим тут и там камням было делом не безопасным, но холод толкал меня на это безрассудное занятие. Я, с зажатой в зубах находкой, каким-то чудом, в почти полной темноте, за два прыжка достиг набережной и свалился на колено прямо у самого края парапета, зацепившись за него руками. Подтянулся и переправил своё многострадальное тело на разбитые плитки набережной. Я разжал зубы, и предмет упал мне на грудь.
Я сделал пару глубоких вдохов, подхватил свою находку и бросился по тропинке в сторону дома. Пересёк проспект Победы, чуть не попав под машину, и, пролетев мимо гуляющих туристов, забежал по ступеням крыльца в дом.
***
Уже находясь дома, я, не снимая ботинок, прошлёпал по лестнице на второй этаж, где находилась моя комната, и в этот момент меня окликнул отец, сидящий внизу в зале у телевизора:
– Сынок, ты чего так поздно?
Я, со скоростью пули, скинул ботинки, носки, шорты и футболку на пол, натянул домашнюю одежду и, оставив свою находку на кровати, спустился вниз к отцу. Всё это не заняло даже полминуты.
– Привет, пап.
Отец оторвался от телевизора, по которому показывали новости и серьёзно посмотрел на меня. Он то ли не заметил моих мокрых волос, то ли не обратил на них внимания. Батя внимательно заглянул мне в глаза и мельком посмотрел на руки. Мой отец, Пётр Иванович, всегда считал своим долгом осматривать меня на наличие следов от иголок – больше всего на свете он боялся, что его единственный сын может стать наркоманом. Синяки от ударов о камни ещё не успели появиться на моих руках, а пальцы, на которых отсутствовали ногти, я спрятал, закрыв другой рукой. Царапины на моих костяшках не привлекли внимание отца, – он просто решил, что его сын дал кому-то из сотоварищей сдачи и даже был этому рад. «Мальчишки должны драться», – считал Пётр Иванович.
Он оглядел меня, улыбнулся и спросил:
– Кушать будешь? Мать ушла к соседке, но всё на плите, – иди, поешь.
Я выдохнул, оказалось, что я не дышал всё это время, пока отец осматривал моё бренное тело. Батя опять уселся у телеящика. А я мельком глянул на картинку в экране и увидел, что новости почти подошли к концу и, как всегда, журналисты решили оставить напоследок новость из раздела «невероятно, но факт». Мужчина в дорогом костюме расхаживал посреди пустыни в штате Канзас, и рассказывал о недавней находке археологов – ключе зажигания от автомобиля марки крайслер, который залегал в отложениях возрастом порядка 59-70 тысяч лет до нашей эры. Журналист строил самые бредовые гипотезы о том, что кто-то десятки тысяч лет назад колесил на четырёхколёсном монстре по просторам штата.
– Ну и бред, – протянул я.
Отец словно очнулся, оторвал взгляд от телевизора и ухмыльнулся мне с видом «ты молодой ещё, ничего не понимаешь».
– Может и бред, – начал он, – Ты видел огромные якоря, которые покоятся у нашего краеведческого музея?
Я кивнул, потому что сразу вспомнил огромные чёрные крючья, длиною в несколько десятков метров, которые валялись на улице у здания музея рядом с дольменом и памятной табличкой археолога, фамилию, которого я не помнил, но он что-то открыл в нашем городке в своё время.
