Отец Никиты позвонил классному руководителю. Та сразу же осведомилась о самочувствии мальчика: оказывается, он еще в прошлую среду написал ей, что заболел. Потом стала говорить, что его успеваемость вызывает у всех серьезное беспокойство, и это обсуждали на последнем педсовете… Не дослушав, Петр Алексеевич извинился и прекратил разговор. Они вышли из здания и почти побежали к машине Михаила, скользя на прихватившейся от небольшого мороза слякоти перед стоянкой. Свою машину он продал еще весной.
– Болеет он, засранец. Ну да, я-то раньше выхожу. Вот же… – Он все больше закипал гневом от беспокойства, досады на сына, неловкости перед юристом.
– Успокойтесь. Едем к вам домой. Разберемся.
Звонить отец не стал, просто открыл дверь ключом. Квартира вызвала у Михаила одобрительный кивок, но он заметил и давно не мытые полы, и одну засветившуюся лампочку из трех на изогнутой дуге люстры в коридоре, и уведомление о задолженности, что так часто встречаются в квартирах его клиентов. Он разулся и прошел на кухню, предоставив отцу самому поговорить с сыном. Почти сразу к нему присоединился Петр Алексеевич, устало опустившись на стул и недоуменно потирая лоб рукой. Некоторое время они молча сидели, собираясь с мыслями. Потом хозяин попытался стряхнуть озабоченность:
– Так. Чай. Или кофе?
– Да, можно чаю, спасибо.
Петр Алексеевич прошел к кухонному столу, щелкнул чайник, заглянул в нержавеющий заварной чайничек и удивленно сказал:
– Не заваривал себе. Я-то кофе по утрам пью. А пакетики он не признает, всегда заваривает.
– То есть Никита куда-то ушел без завтрака? А сейчас уже сколько, около двух? Не знаете, куда он мог пойти?
– Получается, что я многого не знаю, – хмуро сказал отец. – Пакетики есть, зеленый. Пойдет?
Михаил кивнул. Он думал.
– Попробуйте еще раз ему позвонить, может быть, теперь отзовется. Или ждете, чтобы сам перезвонил?
– Я давно ему деньги на телефон не закидывал, – сознался Петр Алексеевич. – И так долги, а он быстро все спускает, и опять без денег. Объяснял, что тариф у него самый дешевый, не безлимит. Только чтобы на связи был.
– Ну, так на избранные номера ведь можно звонить и с нулевым балансом.
– А, точно. Но все-таки закину ему денег.
Они молча пили чай и кофе. Хозяин предложил сделать гренки, Михаил отказался. От телефонного звонка оба вздрогнули.
– Ты где? Что значит «гуляешь»? Где ты гуляешь? Иди домой срочно!
Петр Алексеевич вскочил и взволнованно заходил по большой кухне.
– У него и теплых сапог нет, в кроссовках ходит. Нога выросла, и как-то не дошли купить.
– Вот смотрите. Парень обманывает, прогуливает школу, болтается не пойми где. Вы сказали, что похудел. В доме еды особо нет, верно? Ну там, витамины, белок, все такое. Одни дешевые углеводы, да? Обуви по сезону тоже нет. То есть здоровье вряд ли крепкое, я так думаю. Поведение непредсказуемое, психика травмирована, проблемы с учебой. Так себе исходные данные. Вы для него авторитет вообще?
– Он всегда меня очень любил и сейчас любит, я уверен. И хочет меня оградить от своих проблем. Сам про сапоги не сказал, я узнал, когда начал возмущаться, что он в кроссовках по морозу форсит. Говорю, купим, а он: «Да ладно, здесь недалеко. Они теплые». Подрабатывать пытался в Интернете, с одноклассником какие-то сайты модерировали. Но там много времени уходило, я запретил. Пусть учебой своей занимается. Летом мне помогал с клиентской базой разбираться. Он хороший парень, вы не подумайте. Хотя что еще вы должны подумать, понятно, как это все выглядит.
