– Ты, похоже, близко с ней знакома? – Александра невольно улыбнулась.
– К сожалению… – протянула Бойко. – Сцепились как-то. Она выставила у себя на сайте браслетик. Статья прямо блистательная. «Теста на люцит и бакелит я не делала, но это явно люцит или бакелит. Тяжелый и вместе с тем изящный, благородный, редкий…» Цену поставила – пятнадцать тысяч рублей. А я как-то приобретала по французскому каталогу крем для лица, и в подарок прислали точно такой вот браслетик. В нагрузку, так сказать. Ему цена – сто рублей максимум. Ну, я не выдержала. Это же наглость, в конце концов, так атрибутировать на весь мир дешевку. Я прокомментировала лот, предложила свою помощь с атрибутикой. Она, конечно, отвечала очень мило и любезно – каждый, мол, может ошибиться, огромное спасибо за помощь, все люди братья и т. д. И тут же начала мне названивать с угрозами физической расправы. Знаешь, у торговцев такое же правило, как у карманных воров… Видишь, что человек работает, – не вмешивайся, делай вид, что ничего не замечаешь, или получишь перо в бок.
– А этой что здесь надо? – заметила Александра. – Неужели она рассчитывает получить что-то даром? Разве такая будет платить хотя бы начальную цену?
– Волка ноги кормят, – возразила Бойко. – Никогда не знаешь, где заработаешь. Мы с ней, в общем, из одной касты – мусорщицы. Но, согласись, я все-таки никогда не опускалась до таких махинаций.
Самокритика и самоирония были теми качествами Бойко, из-за которых Александра с ней и общалась. По опыту она знала – с наибольшей серьезностью относятся к себе полные бездарности. Бизнес Бойко был подозрителен, но она и не пыталась выдать его за служение высокому искусству.
– Гляди-ка, Алешина зашевелилась! – шепнула Бойко, не сводя взгляда с королевы аукциона, пока еще никак себя не проявившей.
На сцене появился первый бакелит – французские резные браслеты пятидесятых годов. Их желали приобрести сразу несколько агентов. Завязалась борьба, которая также закончилась в пользу Ольги – цена выросла многократно. Алешина несколько раз хмурила бархатные брови, чуть подергивала плечом, было видно, что энтузиазм вокруг лота ей неприятен. Когда торги закончились и браслеты унесли, она откинулась на спинку кресла с видом оскорбленного целомудрия. Бойко тихонько рассмеялась:
– Держу пари, это она купила. Она такое не упустит. Перепродаст втрое дороже, у нее есть постоянные клиентки среди продвинутых дам. Она умеет с ними обращаться… Да что говорить – современный браслет с пластиками в коллекции большого ювелирного дома стоит дороже золотого. Можно машину купить. Но там – марка, известный бренд, понты, как говорится, дороже денег. Люди сами придут и сами купят. А вот винтаж, пусть даже с клеймом, надо уметь грамотно впарить…
Александра слушала и не слушала. Она вновь потеряла из вида Ольгу. Внимательно осмотрев зал, художница убедилась – владелицы огромной коллекции среди публики не было.
– Извини, я отойду. – Александра направилась к выходу. Бойко негромко бросила ей вслед:
– Да не паси ты Исхакову, ничего с ней не случится. Она не такая овечка, как может показаться.
Александра резко остановилась, обернулась:
– О чем ты?
– Потом узнаешь, – довольно зловеще ответила Бойко. – Ее же, можно сказать, Эдгар воспитывал, ну и воспитал. Тот еще кадр…
– Ты и Штромма знаешь?
Бойко на миг спрятала лицо в ладонях, словно пытаясь раздавить рвущийся наружу смех, затем убрала руки. Она раскраснелась:
