Но она сильная. Хоть и мертвая, Ребекка ни на секунду не прекращает искать путь домой, на берег, к своей прежней жизни и мужу. Но от постоянного движения ее мучает голод. Так что, если чувствуешь, что тебя хватают за ногу и тянут под воду, лучше молись. Ребекка поймала тебя.
Сладкий холодок пробегает у меня между лопаток, отзываясь в каждом позвонке.
– Чувствуешь? – вперяется в меня Харпер горящими глазами.
– Хоть что-то из этого правда? – спрашиваю я Ната.
– Люди здесь действительно тонут, – отзывается он. – Как Кристи Бэрам, хозяйка рыбного магазина. Все довольно сильно из-за нее расстроились. И действительно была женщина по имени Ребекка, которая пропала здесь несколько лет назад. Или так говорят. Может, ничего такого и не было, но все просто привыкли к этой истории. Все остальное Харпер придумала сама.
– Тогда ладно, – говорю я. – Давайте разбудим божество.
– Тебе страшно? – шепчет Харпер.
– Да, – отвечаю я, и она дрожит от удовольствия. Я провожу пальцем по грязному длинному лезвию ножа для устриц. – Но если она опасна, мы встретим ее этим. – Я неловко верчу его в руках и чуть не роняю за борт.
– Осторожно, – привстает Нат. – Это подарок на день рождения. Папа иногда одалживает его, так что узнает, если он пропадет.
Мы швартуем лодку у высокой скалы, похожей на обелиск. Перед нами – узкий канал, окруженный валунами. Вода закручивается, поднимается к высшей точке и обрушивается вниз, как американские горки. В конце – темная расщелина в скале. Пещера.
– Папа показал мне эту пещеру, когда я был совсем маленьким, – говорит Нат. – Она вроде как особенная.
– Это безопасно? – меня с новой силой охватывает тревога.
– Мы были здесь кучу раз, – говорит Харпер. Ее взгляд сосредоточен на входе в пещеру.
– Но не в такую жуткую погоду, – неуверенно произносит Нат.
Харпер сначала смотрит на него с удивлением, а потом со злостью.
– Ну тогда оставайтесь здесь! – Прежде чем мы успеваем что-то сделать или сказать, она убегает навстречу бьющимся о камни волнам. Океан так грохочет в узком канале, что я даже не слышу плеска воды.
– Кажется, нам тоже пора, – замечает Нат и натягивает себе на голову широкую эластичную ленту. Спереди к ней прикреплен фонарик. – Не забудь нож.
– Но… – Нат тоже уходит. Я остаюсь в лодке один.
Делаю глубокий вдох, хватаю нож для устриц и выпрыгиваю. Вода кажется более холодной и соленой, чем в первый день. Она словно жестче и хлещет меня по лицу, как тяжелая рука.
Температура падает, когда мы заходим под каменистый свод, и звуки тоже меняются. Солнце играет на стенах и потолке пещеры. Она сужается и превращается в туннель. Мы идем друг за дружкой. Здесь чувствуется, как дышит океан; когда его грудь вздымается, нас подхватывает волна и бросает на стены, оставляя кровавые ссадины. Я поднимаю руку, но пальцы скользят по грубому камню над головой.
Бурный поток нежно приподнимает нас над землей. Начинается прилив, и вода прибывает. Я пытаюсь не представлять, как выглядят снизу наши маленькие ножки, пинающиеся в темноте. Узкий тоннель выходит в огромное гулкое пространство. Мы под самой скалой, и я чувствую вес породы над нами. Я почти ничего не вижу, но тут налобный фонарь Ната помаргивает и освещает все вокруг.
Пещера просто гигантская – она уходит дальше и дальше вглубь. А еще здесь очень шумно, как внутри заведенного двигателя. Над хлещущими волнами нависает большой камень. Сверху он плоский, и на него при желании можно встать.
