– Поскольку мне больше некуда было идти, я обратилась к королю Мэйвену, рассчитывая на его справедливость, – ее решимость рушится кусок за куском, и по щекам катятся слезы. Стыдно сказать, но речь они украшают. – Я стою здесь теперь, сдавшись добровольно. Я сожалею о том, что сделала, и готова приложить все усилия, чтобы остановить Алую гвардию и положить конец их ужасным надеждам на будущее. Они борются только за самих себя и за людей, которыми смогут управлять. Остальных они убивают – всех, кто становится на их пути. Всех, кто отличается.
Последнее слово она выговаривает с трудом. Мэйвен сидит на троне неподвижно, только горло у него слегка движется. Он издает какой-то звук, неуловимый для камеры, побуждая Мэру закончить как положено.
Мэра Бэрроу вскидывает голову и смотрит в объектив. Глаза у нее черны от ярости.
– Их рассвет сияет не для новокровок.
В комнате раздаются протестующие крики, ругань по адресу Мэйвена, Мерандуса, даже девочки-молнии, которая произнесла эти слова.
– …коронованное чудовище…
– …да я бы покончила с собой, но не сказала…
– …просто кукла…
– …предательница, вот и всё…
– …она не в первый раз пляшет под его дудку…
Килорн вмешивается первым.
– Думаете, она сказала это по своему желанию? – сжав кулаки, спрашивает он, звучно, но не грубо.
Его лицо краснеет от досады, и Кэл кладет руку ему на плечо в знак поддержки. Многие замолкают, особенно бойцы помладше. Вид у них смущенный, виноватый. Восемнадцатилетний парень их здорово пристыдил.
– Тихо, вы все! – гремит полковник, и остальные затихают. Он поворачивается и смотрит на нас своими разными глазами. – Эта дрянь еще не закончила.
– Полковник… – рычит Кэл. В его голосе ясно слышится угроза.
В ответ полковник указывает на экран. На Мэйвена, а не на Мэру.
– …предлагаю убежище всем, кто бежит, боясь Алой гвардии. Также мои двери открыты для новокровок, которые спасаются от геноцида. Я разослал приказ в королевские резиденции Археона, Причальной гавани, Дельфи и Саммертона, а также на военные базы Норты. Вас защитят от истребления. Вы получите еду и убежище – и, если пожелаете, научитесь управляться со своими способностями. Вы – мои подданные, которых я должен защищать, и я брошу на это все ресурсы, какие у меня есть. Мэра Бэрроу – не первая, кто присоединился к нам, и не последняя.
У него хватает наглости положить руку ей на плечо.
Вот так мальчишка стал королем. Он не просто жесток и безжалостен – он необыкновенно умен. Если бы не пылающая во мне ярость, я бы восхитилась. Хитрость Мэйвена, разумеется, еще доставит Гвардии проблем. Лично меня больше беспокоят новокровки, оставшиеся за пределами ее досягаемости. Мы служили Мэре и сопротивлению, поскольку у нас было мало выбора. Теперь вариантов еще меньше. Гвардия или король. Для обеих сторон мы – оружие. Обе с легкостью отправят нас на смерть.
Но здесь, по крайней мере, нет цепей.
Я смотрю через плечо, ища Аду. Она не сводит глаз с экрана, с легкостью запоминая каждую черточку, каждый кадр, чтобы проанализировать их потом. Как и я, она хмурится, думая о проблемах, о которых еще не задумались бойцы Алой гвардии. Что станет с такими, как мы?
– Алой гвардии я скажу лишь одно, – добавляет Мэйвен и поднимается с трона. – Ваш рассвет – это тьма, и она никогда не завладеет моей страной. Мы будем драться до последнего. Сила и власть.
На возвышении и вокруг, в тронном зале, все повторяют эти слова, как заклинания. Включая Мэру.
