Клей - страница 5

Территорией испытания установки Тулякова, которую персонал объекта называл не иначе как труба Медузы или коротко – Туза, выбрали пустынный район Японского моря, лежащий вдалеке от морских оживлённых трас. Прямоугольник размером километр на километр, уходящий квадратной трубой от морской глади в стратосферу. Ограничения по масштабам эксперимента зависели не только от соображений безопасности, но и от мощности источника питания. Атомный реактор, установленный на третьем подземном уровне циклопа, вырабатывал недостаточно энергии для захвата больших территорий, да этого на данном этапе и не требовалось.

Десять часов утра. Малахитовое море, накинув на себя шаль штиля, стало похожим на стеклянный бильярдный стол, сверкающий крупицами алмазной пудры. Затишье пред бурей? Заспанное, неулыбчивое солнце, на минутку выглядывая из пуховых подушек курчавых облаков, не грело вовсе, а освещало золотыми стрелами лучей, лениво улегшихся на воде, путь, указывая на юго-восток. Пролетая над зданием циклопа, предчувствуя беду, кричали редкие чайки. Их крики звучали дико в наступившей тишине, так словно они каркали, как почуявшие кровь чёрные вороны, пролетающие в последний раз над полками армии, выстроившейся перед началом смертельной битвы Рагнарёк.

Честь запустить установку выпала Тулякову. Он и все остальные из обслуживающего медузу персонала, укрывшиеся в защитном бункере под землёй, прибились к обзорным экранам, зависли над пультами, тяжело пыхтели, осаждая кислое, перебродившее сегодняшним питательным завтраком в желудках, дыхание на мониторах. В маленькую комнату управления пять на пять метров, набилось людей, как сельдей в бочку. Инженеры, операторы, учёные, наблюдатели, контролёры, контролёры над наблюдателями, наблюдатели за контролёрами, вооружённые охранники. Все без исключения сотрудники, занимающиеся подготовкой эксперимента, знали, насколько опасно включать установку – пусть и контролируемой, изначально ограниченной, но всё же цепной реакции. И судя по ожидаемому эффекту, если испытания Тузы пойдут не так, как их рассчитали, и демон вырвется за границы очерченного энергетическими возможностями реактора квадрата зоны трансмутации, может наступить неизбежный, мучительный и характеризующийся долгой агонией цивилизации конец всему живому на земле.

Всех тварей по паре на ковчеге циклопа, и все имели право, изнывая от страха, находиться здесь, в аппаратной. Они надеялись и сомневались, ждали и проклинали. Ждали, когда же всё это кончится, а проклинали ту минуту, когда согласились на командировку на этот благословлённый дьяволом объект.

– Ну, медузка, ну, Горгонка, не подведи, – шептал Боря, выкручивая ручку подачи энергии на максимум.

На табло, вмонтированном в приподнятую крышку стола, заплясали оранжевые чёрточки, складывающиеся в человечков и тут же разваливающиеся на части. Столбики зарядов поползли вверх, как наглотавшиеся амфетаминов скалолазы. «Тууунь», – прозвучал сигнал готовности установки к работе. Эпель машинально поднял сложенные щепоткой пальцы в желании перекреститься, но вспомнив, что он никогда не был религиозен, опустил руку. По клавиатуре пульта управления, защёлкав кнопками, забегали длинные гибкие, как лапки у паука, пальцы Тулякова. Код набран, а никакого гула, дробной барабанной дрожи, никто не ощутил. Все ждали «Ух» эффекта, а на выходе ничего не происходило. Напряжение росло, рвало постромки, стремясь покинуть орбиту планеты Рассудок; люди стояли, затаив дыхание. И уже когда разочарование начинало закипать в их животах, выбрасывая пузырьки подступавшей апатии, слабости в их буркалах, жахнуло свистом так, что уши заложило. И прошло-то всего лишь мгновение после запуска установки Борей. Стены не тряслись, пол и потолок не ходили ходуном, лишь появился, возник, вылупился из пустоты, кристаллизовался из воздуха звук, наточенной под нож, ушной пробкой разящий глухотой барабанные перепонки.