Марк был мальчиком думающим и беспокойным, и когда он просыпался ночью или вовсе не мог уснуть, то отправлялся в тайные путешествия. Он крался, как воришка, в тени трейлеров. И многое узнавал. Видел, как вылезали из окон любовники. Становился свидетелем мелких преступлений и краж, но никогда и никому ничего не говорил. Он полюбил в ясные ночи сидеть на холме над стоянкой и курить. Уже давно Марк не боялся, что мать его накроет. Слишком тяжело она работала и слишком крепко спала.
Его не пугали незнакомые места. Он прикрыл мать простыней, сделал то же самое с Рикки и тихо притворил за собой дверь. В холле было темно и тихо. Красотка Карен, сидя за небольшим столиком, заполняла журнал. Она одарила Марка чудесной улыбкой и прекратила писать. Он сказал, что хочет сходить в кафетерий и выпить апельсинового сока и знает, как туда добраться. Вернется через минуту. Карен улыбнулась ему, и он почувствовал, что влюблен.
Харди уже не было. В гостиной никого, только телевизор работал. Шли «Герои Ногана». В пустом лифте он спустился в подвал.
В кафетерии тоже почти никого не было. Мужчина с обеими ногами в гипсе напряженно застыл в инвалидной коляске около одного из столиков. Одна рука была на перевязи. Голова забинтована, и создавалось впечатление, что человек обрит наголо. Он явно чувствовал себя ужасно скверно.
Марк заплатил за стакан сока и уселся за столик рядом с человеком в гипсе. Тот поморщился от боли и оттолкнул от себя тарелку с супом. Потом принялся тянуть сок через соломинку и только тут заметил Марка.
– Как дела? – спросил Марк, улыбнувшись. Он легко сходился с людьми, а этого человека ему было очень жалко.
Тот взглянул на него и отвернулся. Он снова поморщился и попытался устроиться поудобнее. Марк старался не смотреть на него.
Внезапно появился мужчина в белой рубашке с галстуком. Он нес поднос, на котором стояли кофе и еда, и устроился за соседним столиком, напротив человека в гипсе. На Марка он не обратил внимания.
– Здорово досталось, – сказал он, широко улыбаясь. – Что случилось?
– Дорожное происшествие, – ответил пострадавший, страдальчески морщась. – Столкновение с грузовиком фирмы «Эк-сон». Придурок ехал на красный свет.
Улыбка стала еще шире, кофе и еда позабыты.
– Когда это произошло?
– Три дня назад.
– Вы сказали, грузовик фирмы «Эксон»? – Человек встал и быстро перешел за столик пострадавшего, одновременно доставая что-то из кармана. Он взял стул и неожиданно оказался всего в паре дюймов от ног в гипсе.
– Да, – устало подтвердила жертва автокатастрофы.
– Меня зовут Джилл Тил. – Человек подал ему белую карточку. – Я адвокат, специализирующийся на автокатастрофах, особенно тех, в которых виноваты большегрузные машины. – Тил проговорил все это очень быстро, как будто подцепил крупную рыбу и должен действовать без промедления, иначе она уйдет. – Это мой конек. Дела с большими грузовиками. Восемнадцатиколесные. Самосвалы. Цистерны. Вы только скажите, я тут как тут. – Он протянул руку через стол: – Я – Джилл Тил.
Пострадавшему повезло, что его правая рука осталась целой, так что он, без особого, правда, энтузиазма, протянул ее через стол этому дельцу, не теряющему ни минуты:
– Джо Фэррис.
Джилл энергично потряс руку и подготовился к решительному броску.
– Что тут у вас – обе ноги сломаны, сотрясение мозга, несколько открытых ран?
– И сломанная ключица.
– Великолепно. Значит, речь идет о полной потере трудоспособности. Чем вы занимаетесь? – спросил Джилл, задумчиво потирая подбородок. Карточка лежала на столе, Джо ее не трогал. На Марка оба не обращали внимания.
