Даже спустя время, Оюун так и не сможет ответить себе, была ли старая Цэцэг в тот день, или это ей почудилось.
Баян
Что то чёрное, тяжёлое поднималось из самой глубины и постепенно заволакивало душу, всякий раз, как Баян видел Мирослава.
Глухое, липкое раздражение, что с каждым днем становилось все больше и больше.
Это началось ещё в детстве.
У матери, после Мирослава, долго не могло быть детей и Баян появился, когда Мирославу было почти десять лет.
Сколько себя помнит, Баян, слабый от рождения, хотел быть как старший брат.
Сильным, смелым, красивым…
До тех пор, пока отец, смеясь, не сказал, - Лучше бы девка родилась. Толку с тебя, Баян не будет. Всегда второй, да слабый. А девку, я хоть замуж, куда бы продал.
Вот с этого дня, в душе Баяна и родилась чернота, отравляющая душу.
Слабая здоровьем мать, померла, когда Баяну и четырех не было.
Ненужный ребенок, ходил везде сам по себе. Мирослав, которому к тому времени было уже почти четырнадцать лет, вместе с отцом, занимался делами княжества и на младшего, времени не оставалось. Отец же, между делами, да бесконечной череды баб, совершенно не интересовался младшим сыном.
Не кому было воспитать Баяна, поддержать его добрым словом, подарить ему ласку.
Росла в душе чернота, заполняла, вытесняя все то светлое, что было матерью передано.
Когда забил Вольку, чернота затопила душу полностью, подчинила себе, нашёптывая, что правильно так.
И только так, правильно.
Именно тогда, Баян окончательно решил, что займёт место князя, то место, что отняли у него.
Не справедливо отняли.
Он жёстче, умнее, хитрее чем брат.
Он станет лучшим князем!
Несколько лет понадобилось Баяну, что бы собрать вокруг себя таких же, чёрных душой людей.
Верных, послушных.
- Зависть это, Баян. Плохая зависть. – Маленькая степная ведунья качала головой, смотря на него, своими кошачьими глазами.
Не любил её слушать, Баян. Смотреть в глаза её не любил.
Боялся… Что то было такое в них, дикое, чистое, что заставляло его отводить взгляд.
Что то было, в этой дикой степной ведунье такое, что не трогал её Баян. И сына её, что родила она от Вольки, не трогал.
Сам не трогал и никому не давал.
Защищал. А почему? И сам незнал.
- Не тронь князя, Баян. Ещё можно судьбу изменить. – Оюун подошла, как всегда не заметно.
- Уйди…- Баян поморщился, - Уйди!
- Кровь родная… не тронь- Оюун дотронулась до его руки.
- Не твоё дело, Оюун. – злоба плескалась в его глазах, грозя вспыхнуть огнём и затопить все вокруг.
- Нет, Баян. Моё… Здесь я живу. Рядом с вами. Моё это дело.
- Уйди- сдерживая себя и избегая смотреть на Оюун, прошипел Баян. – Иначе забью и тебя, и сына.
Тихий вздох рядом и торопливые шаги подсказали , что ушла ведунья.
- Глупая баба! – он сплюнул и поморщился, боясь признаться самому себе в том, что Оюун, бередит его душу, будит в ней, что то тёплое и светлое, то, от чего, ему казалось, он давно избавился.
Баян хотел сделать переворот тихо. Без лишнего шума и крови.
Убрать князя и его сына. Княжну себе оставить. Зачем ему злить южного князя? Нет… ему нужен союзник.
Он женится на молодой вдове и родит она ему сына…
Баян старался не мелькать во время боя, чтобы не привлекать к себе внимание. Вроде как, не он виноват в гибели князя.
Что то пошло не так… Когда начал гореть терем, Баян, глядя на огонь вдруг почувствовал боль. Такую, как будто невидимая нить в груди рвется, оставляя кровоточащую рану.
