– Модифицированный. Коагулянт, антисептик, анестезин, стимуляторы. Лежите спокойно. Препарат начнет действовать через пять минут.
Комариный укус инъектора. По порции регенерирующего биоклея в обе раны. Диего устало прикрыл веки. Хотелось спать. Спать было нельзя.
– Можете вставать. Аэромоб ждет.
– Моя одежда?
– Она готова.
Контрапункт
Из пьесы Луиса Пераля «Колесницы судьбы»
Живоглот:
А если вы доплатите, сеньор,
То я клянусь, что эту вот дубинку
Ему засуну аж по серединку –
И знаете, куда?
Мордокрут:
Ты плут и вор!
Молчи уж лучше! Мне, сеньор, подбросьте
Хоть полэскудо! О, Господни кости!
Да я клянусь, что мой свирепый кол
В него войдет настолько глубоко,
Что он, мерзавец…
Ухорез:
Оба дураки!
Доплачивать сеньору не с руки!
Но если, вы мой бравый господин,
Поставите кувшинчик мне один,
А лучше, два – я вашего поэта
Своею палкою сживу со света.
Да чтоб мне перед Богом отвечать!
Да чтобы я сгорел…
Маркиз:
Всем замолчать!
У вас сверх меры чешутся колы?
Друг дружке почешите их, орлы!
Я вам плачу, чтоб били не спеша,
И больше не накину ни гроша!
Глава третья
Двое в тупике
I
Корпус аэромоба изнутри был прозрачен. Сквозь него виднелись, быстро уплывая назад, виноградники и желто-зеленые «заплаты» возделанных полей. Город остался за кормой летательного аппарата. Впереди стремительно вырастали ангары и терминалы Сан-Федрате, соединенные между собой воздушными галереями. Воздух над космопортом едва заметно дрожал, тек зыбкими прозрачными струйками, искажая очертания построек. Это исходили жаром, накопленным за день, стены и крыши зданий, а может, просто мерцало защитное поле. В зенит вознеслась тонкая колонна слепящего белого пламени. На ее вершине Диего разглядел причудливую капитель: изумрудно-зеленый многогранник космического корабля, опутанного золотой паутиной.
Световая колонна оторвалась от взлетного поля. Корабль прянул ввысь и исчез, оставив в небесной голубизне лишь быстро тающий инверсионный след.
– Прибыли. Космопорт Сан-Федрате.
Маэстро и не заметил, когда аэромоб успел сбавить ход и завис перед пропускным пунктом. Сейчас он с плавностью тополиной пушинки опускался на землю. В третий раз за всю жизнь Диего Пераль летел на инопланетной машине. И в третий раз отметил, что если не глазеть по сторонам, на проносящиеся мимо пейзажи, движение аэромоба практически не ощущается. Кажется, диковинное устройство, с помощью которого достигался этот противоестественный эффект, называлось «компенсатором инерции».
Он достал часы: четверть четвертого.
– Благодарю вас. Вы меня очень выручили.
– Это – меньшее, что мы могли для вас сделать.
Пилот развернулся к пассажиру вместе с креслом и, сложив руки на коленях, склонил голову в знак признательности. Похоже, решил Диего, спасенный мной гематр – большая шишка. Надо же, а с виду и не скажешь.
– Кланяйтесь от меня мар Фришу. Пусть поправляется.
– Жизнь мар Фриша вне опасности. Он будет полностью здоров через двое суток. Я передам ему ваш поклон. Прощайте, сеньор Пераль.
Диего выпрыгнул из аэромоба, придержав левой рукой рапиру, чтоб не зацепилась. Тело слушалось наилучшим образом, ничего не болело. Казалось, ему все приснилось: трудный поход через мятежный город, схватка с наемниками, свежие раны… Маэстро знал: это временный эффект стимуляторов и обезболивающего. Вскоре усталость вернется и возьмет свое с лихвой. Но раны затянутся быстрее, чем при обычном лечении, а заражения можно не опасаться.
