Ребячество с ее стороны.
Но такова была правда, и что с этим делать, она совершенно не понимала. С кем больше всего хотелось поговорить, так это с Теддан, но двоюродная сестра, как сообщили слуги, подхватила лихорадку и была слишком больна для приема гостей. Такая ложь легко покрывала все. Элейна посылала гонца и к магистратам, и в тюрьму, но о Теддан нигде не было слышно. Кто бы ни разбирался с ее арестом, действовал он разумно.
– Оставлю ее вам. – Учитель положил на стол книгу.
В красной кожаной обложке. Том оказался тяжелее, чем с виду, и тонкие страницы были мягкие, будто тряпочные. «О Природе Богов». Сомневаясь в своей убедительности, Элейна все же придала лицу благодарное выражение.
– Обсудим первый раздел на следующем занятии, – сказал пожилой учитель. – Если, конечно, позволят ваши обязанности.
– Жду с нетерпением, – сказала она.
Ложь, но, проговорив ее, Элейна мысленно дала зарок. Читать книгу, обсуждать книгу, заниматься – с учителем и самостоятельно. Ничто не понуждало ее учиться усерднее, чем напоминание, что ей это необязательно. При дворе было немалое число мужчин и женщин, избравших невежество из-за собственной лени. Неприятно осознавать, что она относится к кому-то с презрением, но что есть, то есть. И, видимо, это не единственный ее порок.
На мгновение здесь, рядом с ней, появился Гаррет. Его ладонь у нее на затылке. Его дыхание в ухе.
– Я заранее выделю время. На следующей неделе? – предложила Элейна.
– Будет чудесно. Благодарю, – сказал наставник, перегибаясь в поклоне.
Она подождала, пока он уйдет, и распахнула книгу на первой случайной странице.
Если боги изменчивы, тогда постоянство как таковое становится метрикой, по которой можно судить об их преуспевании. Доброта, справедливость, благородство, мудрость – все это вторично по отношению к грубому упорству. Тот бог, который отсекает от себя волю к переменам, остается, а тот, кто избирает другое качество, – любое другое качество, способное соперничать с основным, тем самым обрекает себя. Следует вывод, что бог, который выжил не изменившись, в сути своей аморален, звероват и жесток. И вышесказанное о богах мы также скажем о гильдиях, братствах, народах и людях: те, что непреходящи, неизбежно клонятся ко злу.
– Ну, теперь понятно, за что тебя изгнали, – проговорила Элейна, пока листала страницы, отыскивая начало и конец первого раздела. Оценила, на что себя обрекла. Не так уж плохо, как могло быть.
Она съела тарелочку жареной форели и сочное яблоко, затем отнесла красную книгу в покои, позвала служанку, чтобы помогла ей переодеться в свежее платье и подходящие туфли, и снова выдвинулась в поместье Аббасанн. Она шла уверенной походкой, держа голову прямо. Можно было взять экипаж, но ей хотелось, чтобы о ее миссии знали. Каждый день она наносила туда визит и получала отворот, благодаря чему каждый новый отказ давался им все труднее.
И действительно, этот день оказался победным. Придверник сопроводил ее в одну из северных гостиных внутри главного здания. Странновато. Элейна была членом семьи, и отношение к ней как к гостье, хоть и почетной, настораживало.
На Теддан было желтое льняное платье, а волосы собраны в пучок. За исключением легкого утомления вокруг глаз, не было ни намека на пережитое ею от мостовых Речного Порта по эту минуту. Когда Элейна вошла, она встала. Слуга удалился, закрыв за собою двери.
