– Зачем же ты пошла за мной, если видишь моими глазами, а?
Рыженькая растерялась, забегала взглядом по углам.
– Ну вашими не вижу, у внешних какой-то дефект с глазами, вы вообще странные. Папа говорит внешние ходят по Луне и иногда падают с нее, а дядя Брикс вас ловит в сачок на воздушном причале.
– Почти так, ты вроде хорошая девочка, умная. Может отпустишь меня? Я же спасти вас хотел, машину свою сломал ради вас, дырку эту в вокзале я отремонтирую. Я вообще там на луне до того как упал в сачок, я там строителем был, архитектором. Строил огромные дома до самого неба, выше деревьев южного леса. Давай я всё исправлю, будет лучше чем было. Договорились?, – я присел, протянул рыженькой руку и улыбнулся: – Друзья? Ты же мне поможешь?
– Друзья, – рыженькая засмущалась и пожала мою руку: – У меня давно не было друзей, только сестры.
– Хочешь поиграем? У меня кстати есть щенок. Такой пушистый, он умеет лапу подавать. Хочешь поиграть с ним?
– Да, да! – рыженькая запрыгала и захлопали в ладоши: – А где он? Тебе наверно надо сейчас сходить за ним?
– Точно, я же его тут недалеко оставил. Давай я сейчас быстро сбегаю и приведу, а потом будем играть. Мы же теперь друзья. Ты можешь даже с ним погулять, – я начал боком отходить к пролому в стене: – Подождешь меня тут? Я бегом.
Я вышел из здания вокзала, оставив рыженькую внутри. Её сестры играли в классики на платформе не обращая внимания по сторонам. Так, теперь бежать, главное оторваться если будут преследовать. Спрячусь в горах, там разберемся. Отмотав почти до белой черты – границы земель почты – я обернулся. Рыженькая вышла из вокзала, покачала головой и начала рыться в сумке. Я достаточно далеко, ни догнать ни достать меня своими йо-йо почтальонки уже не смогут. Девочка вырыла из недр сумки свисток, погрозила мне пальчиком и приложила вещицу к губам, я видел как маленькие щёчки надулись и земля под моими ногами закачалась.
Свист был еле слышно, но каждую мышцу свела судорога, картинка перед глазами стала двоиться, я повалился на землю, голову разрывало, дыхание сбивались, мне стало одновременно холодно и жарко, сердце то бешено колотилось то почти замирало, а почтальонка шла ко мне не спеша и свистела. Сквозь белую пелену в дрожащих глазах я увидел как подошли сестры, та что в кепке набок положила рыженькой руку на плечо и проговорила:
– Оставь его, Аратриэль, вдруг он не выдержит. Папа будет ругаться.
– Всегда хотела попробовать мамин свисток на внешнем, смотрите как он смешно дёргается, хотите сами? На держи, – она сунула свисток сестре и та с новой силой стала раздувать щеки.
– Ладно дай, я тоже хочу, – девочка в кепке на бок вырвала проклятый свисток и моя пытка продолжилась: – Девочки, смотрите, смотрите, он уже пузырики пускает.
– Ну все, вообще-то он нам помочь хотел. Папа же всегда говорит, чтобы мы смотрели на намерения.
Рыженькая забрала свисток у сестры и спрятала в своей сумке. Я медленно приходил в порядок, звон в ушах стихал. Усевшись на земле я рассматривал маленьких садисток.
– А помните Князь тринадцатой войны решил что законы о неприкосновенности почтальонов его не касаются? Я его так же засвистела, – Аратриэль была весела как будто получила мороженку, а не мучала человека до полусмерти.
– Да, сестра, и стаю волков в двадцатую войну ты разогнала, мы помним, помним, не зазнавайся, – наставнически проговорила Арапараэль.
