Спустя час Соянов сидел в просторном кабинете и наблюдал, как за окном медленно падал первый снег. Задумавшись, он произнес вслух:
– Эти идиоты искренне верят в то, что я соглашусь работать на антисоциальную систему?
Дверь открылась, и на пороге показался сутулый седой мужчина в строгом костюме. Подойдя к Соянову, старик выпрямился и произнес хрипловатым голосом:
– Здравствуй, Анатолий! Как же ты повзрослел, возмужал!
Соянов замер, как будто молнией пораженный, а затем вскочил со стула и крикнул:
– Дядя Гриша!
Старик расплылся в доброжелательной улыбке и, кивая, смахнул скупую слезу. Соянов крепко обнял его и негромко проговорил:
– Сколько же мы не виделись?
Старик, покачиваясь, ответил:
– Четырнадцать лет без малого, после того злополучного бунта!
Соянов отпрянул от него и начал объяснять:
– Старший группы сказал, что видел, как тебя укладывали на носилки.
Григорий, опираясь на трость, ответил:
– Да, в тот день я получил два огнестрельных ранения: первая пуля попала в плечо и прошла навылет, вторая повредила колено.
Соянов пожал плечами и спросил, рассматривая кабинет:
– Тебя здесь насильно удерживают?
Не дождавшись ответа, Анатолий продолжил:
– Ничего, не пройдет и недели, как мы с тобой отсюда свинтим.
Григорий усмехнулся и произнес:
– А не боишься так открыто об этом говорить? Нас могут прослушивать.
Соянов, прогуливаясь по кабинету, громко сказал:
– Пусть слышат! Ровно через неделю мы отсюда сделаем ноги! Да так, что наши ноги им винтами от вертолета покажутся! – Он наклонился к уху Григория и прошептал: – На самом деле мы рванем этой ночью…
Григорий рассмеялся.
– Да… Каким ты был бесшабашным, таким и остался… Как же я рад нашей встрече!
Анатолий схватил его за плечи и, встряхнув, с задором проговорил:
– Я тоже рад! Ты даже не представляешь, каких дел мы с тобой наворотим, дай только срок.
Григорий кивнул, серьезно посмотрел на Анатолия и задал вопрос:
– А если я тебе скажу, что никто нас здесь насильно не удерживает?
Тот с удивлением посмотрел на старшего товарища.
– В смысле? Получается, что мы можем хоть сейчас отсюда уйти?
Григорий положил на стол паспорт и деньги, а потом сказал:
– Да, ты свободен. Здесь новый паспорт и небольшой капитал. По моей просьбе все твои прошлые грехи администрация этого заведения списала вчистую, теперь ты невинен, как новорожденный.
Анатолий с презрением посмотрел на него и прошипел:
– А как же социальная справедливость, о которой ты мне так сладко пел?!
Григорий снял очки и, протирая стекла, виновато произнес:
– Ты все неправильно понял, Анатолий! Поверь, я приложил неимоверные усилия ради твоего освобождения!
Соянов встал, поправил воротник и сквозь зубы проговорил:
– Я тебя об этом не просил!
Григорий подошел к нему вплотную и неуверенно продолжил:
– Я знаю, Анатолий! И ничуть не сомневаюсь в твоих убеждениях! Но времена меняются, сегодня заинтересованные структуры дают нам шанс официально внести свой вклад в развитие современной науки. Нам больше не нужно находиться в подполье и взламывать архивы корпораций. Все, что мы создадим, пойдет на благо общества.
Соянов усмехнулся.
– Ты в этом уверен, дядя Гриша? Все, что мы создадим, будет использовано толстосумами как очередной рычаг для выкачивания денег и порабощения невежественных масс! Любое наше изобретение попадет на конвейер лишь в том случае, если эти упыри посчитают его экономически выгодным в первую очередь для себя!
