Наверное, прошло много времени, прежде чем она закончила с изучением картин. Только после этого её руки дошли до тех, которые висели в зале.
Пока она бережно снимала выставленные картины и упаковывала, на неё нахлынули воспоминания.
Она – студентка первого курса, изучающая историю живописи, стояла возле одной из картин. На ней было изображена некая абстракция: цифры представляли собой гору, буквы – небо, а всякие группы из повторяющих закорючек – деверья, животных и дома. Подобное творение ей не то чтобы нравилось, скорее, она рассматривала в попытках понять его ценность. Ей повезло повидать многие признанные шедевры из прошлых веков, даже воочию. Однако её удручала тенденция следовать дурновкусию, от чего мало кто стремился развить течение классической школы живописи. Чем проще – тем лучше. И вот вся галерея увешана непонятными плодами чьих-то больных воображений.
Видимо пристальное изучение только одной картины затянулось, из-за чего сбоку от девушки раздался голос. Он принадлежал мужчине, в чём Лиза убедилась, даже не поворачиваясь к нему, так как столь низкий не под силу повторить ни одной женщине.
– Занятно написано, не так ли?
Лиза закатила глаза, продолжая оставлять попытки посмотреть на неожиданного собеседника.
– Я бы сказала «нарисовано», а занятно – взяла бы в кавычки.
Ответом ей послужил приятный заливистый смех.
– Вы весьма несправедливы к автору.
И тут Лиза наконец-то одарила защитника своим взором. Да, мужчину она нашла приятным на внешность, под стать его бархатному голосу.
– Это почему? Я интересуюсь живописью, даже изучаю её историю. Поэтому я выражаю лишь мнение какого никакого, но эксперта.
– Вот уж как? – удивлённо поднял он аккуратные брови. – А что вы скажете насчёт остальных картин?
– Все до единой – недостойная внимания мазня. Такие и дети могут, как вам угодно будет, написать!
– Ну, мне кажется, для эксперта вы достаточно скоропалительны в заключениях. – Неужели вы не видите за ними многочасовые кропотливые труды? А техника, вряд ли доступная дилетантам?
– Да хоть так. Для меня настоящее искусство – академическая живопись.
– Ну, я хоть не специалист по живописи, как вы, но нахожу академизм слишком прямолинейным.
Лиза могла бы поклясться, что собеседник просто подначивал её, потому что в его голубых глазах читалось желание повеселиться. Лизе захотелось вступать с ним в спор, потому что решила для себя, что этот человек не разбирается в вопросе, как она. Кто, как не она, сумеет наставить его на упть истинный?
– Только глупец может такое выдать! Вот вы в состоянии повторить «Мону Лизу»10?
Мужчина скорчил гримасу, показывая несерьёзность данного диалога.
– Все мы можем повторить. Вопрос только в успешности повторения.
Он так широко улыбался, что Лиза не могла сердиться на него. Она решила, что пусть останется при своём мнении. Неверном, конечно.
– А вы не теряетесь, я гляжу.
– А владельцу этой галереи и не следует поступать иначе.
Едва начавшее расположение Лизы стало тут же улетучиваться.
– Ах, это вы популяризуете это дилетантство? Тогда в таком случае, я покидаю галерею, где царит безвкусица.
Она стремительно направилась к выходу, будучи вынужденной проталкиваться сквозь собравшуюся толпу. Она ненавидела это место и её посетителей, у которых интерес не скрывался, если судить по их громким разговорам.
– Девушка, постойте, пожалуйста.
И она остановилась в стеклянных дверях. Виной тому была не мягкотелость. Когда мужчина встал рядом с ней, она почувствовала, что ей приятно его присутствие. Но на него она смотрела с притворным презрением.
